Одно имя бросилось ей в глаза. Морган Форд. Она увидела его еще раз несколько страниц спустя, а потом еще; оно притягивало ее взгляд как магнитом. «Скромный медиум Морган Форд будет энергично отрицать, что часто устраивает сеансы в своей квартире на Корнуолл-Гарденс».

«Скромный». Ей понравилось это определение. Она вытащила справочник с полки, открыла нужную страницу. Сняла трубку, прислушалась к потрескиванию, потом к гудению, ожидая щелчка снятой параллельной трубки. Смотрела на панель – не загорится ли на ней еще один огонек. Но ничего такого не случилось – никого на линии, кроме нее. Она набрала номер и замерла в ожидании.

Тон ответившего голоса удивил ее. Она почему-то предполагала услышать добрый, теплый, открытый, а услышала холодный, раздраженный, что еще больше подчеркивал валлийский акцент. Она думала, он скажет: «Да, Алекс, я ждал вашего звонка. Знал, что вы позвоните, духи известили меня». Но вместо этого услышала:

– Морган Форд. С кем я говорю?

Имя. Не называй ему своего имени. Придумай какое-нибудь.

– Я надеюсь, вы не возражаете, что я позвонила вам в такой поздний час, – нервно проговорила она, все время прислушиваясь – не снимут ли где-то рядом трубку. – Для меня это очень важно.

– Кто вы, будьте добры?

– Мне необходима помощь. Встреча с медиумом. Извините, вы медиум?

– Да, – ответил он крайне раздраженным голосом.

– Можно ли к вам подъехать?

– Вы хотите провести сеанс?

– Да.

– У меня клиент отказался от сеанса в понедельник в десять утра, если вас это устроит.

– А завтра у вас нет никакой возможности меня принять?

– Завтра? – Его голос прозвучал негодующе. – Ни малейшей, к сожалению. В понедельник… а если нет… тогда только в мае, к сожалению. Дайте-ка я уточню. Четвертого мая.

Четвертое мая… Алекс опять уставилась на календарь. Что это было? Что это было, черт побери?

– Нет, давайте тогда в понедельник.

Донесся звук подъезжающей на скорости машины. Она остановилась у здания. Раздался хлопок двери, собачий лай.

– Позвольте узнать ваше имя?

– Запишите… – Она помедлила. Как назваться? – Шуна Джонсон, – сказала она наугад.

Ей показалось, он уловил обман в ее голосе, повторяя имя, словно почувствовал, что она лжет, и это смутило ее.

– И позвольте номер телефона?

– Я…

Не давай ему номера, по которому он мог бы позвонить и узнать твое имя, подсказало чутье. Не нужно, чтобы у него были даже малейшие ниточки. Алекс посмотрела вокруг в поисках подсказки, прочла слова «Юго-восточные бизнес-системы» на подставке монитора и назвала ему номер, напечатанный под надписью.

– До понедельника, – сказала она.

– До свидания.

Ей не понравился его голос – он, казалось, был вовсе не рад звонку. Алекс напомнила себе, что сегодня суббота, уже половина одиннадцатого вечера. Она бы тоже не порадовалась, если бы кто-нибудь позвонил ей в такое время и спросил, не примет ли она к рассмотрению рукопись.

Послышалось резкое дребезжание. Господи боже, кто-то пытается открыть дверь.

Алекс огляделась, ничего не увидела. Звук повторился, где-то далеко внизу. И снова лай собаки. Она подбежала к окну, посмотрела вниз. Какая-то машина наполовину заехала на тротуар, рядом стоял взволнованный Филип Мейн и смотрел вверх.

Уже? Как он мог так быстро приехать? Повозившись с оконной защелкой, Алекс отперла ее, открыла окно, посмотрела вниз. Нет, он не смог бы приехать так быстро. Слишком уж быстро.

– Алекс, что с тобой?

Время исчезало куда-то целыми ломтями. Что происходит? Что, черт возьми, происходит?

– Алекс? Мне сломать дверь?

– Нет, – слабым голосом ответила она. – Я дам тебе ключи.

Она бросила вниз ключи, увидела, как он отскочил в сторону, услышала звон металла об асфальт.

Вздохнув с облегчением, она прошла по своему кабинету. За дверью раздалось рычание; открыв, Алекс увидела небольшого черного бультерьера. Пес стоял, агрессивно обнажив зубы, с его черных десен капала слюна. Он издавал глухой рык.

По лестнице прозвучали быстрые шаги, и на площадке появился Мейн – растрепанный и тяжело дышащий.

– Блэк! – крикнул он. – Фу!

Пес злобным взглядом смотрел на Алекс, ожидая команды «Фас!».

– Блэк!

Пес неохотно отступил.

Мейн протянул руки, положил ей на плечи:

– Как ты?

– Ничего, все в порядке.

– Я решил приехать сам. Что с тобой? Что случилось?

Алекс посмотрела на него, и слезы хлынули ручьем.

– Не знаю, Филип, я не знаю, что происходит.

– Господи. – Он порылся в кармане, вытащил носовой платок. – Ну, ты никуда не годишься.

– По телефону… Я услышала кого-то по телефону.

– Там?

Она кивнула и взяла платок.

– Извини, он немного несвежий.

Она сжала платок в руке, промокнула глаза. Он подвел ее к дивану, и они оба сели. Порывшись в кармане, Филип вытащил пачку сигарет. Она посмотрела на собаку – та огляделась без всякого интереса, потом засеменила из комнаты.

– Когда я тебе звонила, кто-то снял трубку.

– Сейчас здесь никого нет – я осмотрел все, пока поднимался. Все окна заперты, насколько я вижу. Ты уверена?

Она кивнула.

– Это не могло быть какое-то ошибочное соединение, совсем с другого номера?

Она уставилась на него.

– Мне казалось, это где-то совсем рядом.

– Что «это»?

– Ну, человек, не знаю кто.

Мейн предложил ей сигарету.

– Что ты здесь делаешь в такой час в субботу?

– Мне… мне понадобился твой телефон… дома его у меня нет. Извини… потревожила тебя?

– Не больше, чем тот парень из Порлока потревожил Кольриджа. Ты, возможно, лишила человечество величайшей поэмы всех времен… я как раз собирался ее написать…[14] – Он улыбнулся.

– Извини. Не понимаю, что происходит.