непроизвольно сосредоточил своё внимание. – Что же из этого должно получиться? Что же это такое «мы» готовим? – Александр с вызовом посмотрел на Татьяну.

Татьяна молчала.

– А должно получиться приятное для массы пойло, – сам ответил Александр. – И пусть даже ни одной истины в нём не останется. Это и назовёте вы вашим вином – вином Новой инквизиции, которую вы собираетесь устроить.

Татьяна молчала. А зря. Она этим только подзадорила негодующего Александра на совсем уж неуместные обличения:

– Вот символ вы себе выбрали подходящий, – Александр ткнул пальцем в эмблему на обложке журнала. – Тут придраться не к чему: иллюстрация к поговорке «Курица – не птица, женщина – не человек». И как вы с вашими куриными мозгами других жизни учите?

– Вы знаете… – Татьяна попыталась встать, но тут же вернулась на стул и схватилась за голову. – Извините, мне, кажется, нехорошо.

– Плохо, Таня? – осторожно спросил дядя Коля.

– Да, дядя Коля, очень, – призналась Татьяна, не заметившая, как назвала Николая Ивановича – дядей Колей.

Ольга погрозила Евгению кулачком и подошла к поникшей Татьяне:

– Таня, пойдёмте в комнату. Там для вас будет безопасней. Осторожно.

Татьяна напоминала застывшую в каталепсии курицу, с которой можно делать, что угодно. Извините, за такое сравнение. Ольга без труда подняла её со стула и провела в комнату. Когда дверь за ними закрылась, Евгений изумленно воскликнул:

– Ну, Саня, ты выдал. Молодчик! Ещё немного, и ты бы из неё куру-гриль сделал (опять куриная тема, простите). Испепелил бы просто.

– Не надо тут «пи-пи» лить, – вступился дядя Коля. – Чего вы её? Она же девочка всё-таки.

– Мы тоже не младенцы по уму, кое-что понимаем. Но с гостями так себя не ведут, – спокойно объяснила тётя Аня, глядя на виноватого Александра. Она тоже заметила какое-то несоответствие того, что провозглашала Татьяна, с тем, что она когда-то прочла в «Розе мира». Стараясь придать своему голосу строгости, тётя Аня начала неумело браниться: – Нехорошо. Очень нехорошо, – это всё, что она смогла подобрать. – Николай, забирай этих шпану и идите к нам. А мы, с Олюшкой здесь порядок наведём.

– Зачем? Тётя Ань, так хорошо сидим. Мы, что ли, виноваты, что у кого-то истерика, на ровном месте? Уж такие все нервные в этой Москве, – Евгений собирался ознакомить тётю Аню со своей теорией о тлетворности столицы, но в этот самый момент, из комнаты показалась Ольга.

Ольга закрыла за собой дверь, и с неожиданно грозным видом подошла к столу:

– Ну-ка, признавайтесь, друзья, чего вы на неё накинулись?

– Да нужна она нам была тысячу лет – кидаться на неё, – оправдывался Евгений и, в подтверждение своих слов, выкрикнул в сторону закрытой двери: – Фифа Московская!

– Оставь их, Олюшка, им сейчас ничего не объяснишь, – улыбнулась тётя Аня и попыталась встать. – Ой, Господи!

– Что такое, тётя Ань?– испугалась Ольга.

– Голова кружиться и ноги нейдут, – озадаченно засвидетельствовала тётя Аня.

– Ну, Евгений, это твоё зелье, так на всех действует, – сверкнула глазами в сторону Евгения Ольга и вновь погрозила ему кулачком: – Смотри у меня, алхимик!

– Художника легко обидеть, – пробубнил Евгений.

Тётя Аня, всё-таки, встала и рукой поманила к себе Николая Ивановича: – Николаша, проводи меня.

Дядя Коля подошёл к супруге, очень бережно притянул тётю Аню к себе. Стараясь двигаться в такт, шагам жены, он осторожно повёл её к выходу. Перед тем, как они скрылись за дверью, дядя Коля заворожено заметил:

– Чудеса! Первый раз в жизни жену пьяной домой веду, а не наоборот. Женька, как хочешь, а рецепт мне запиши.

Евгений воспринял просьбу дяди Коли, как высшую оценку своего творения. Переполненный чувством собственного достоинства или самодовольства, Евгений подвинул к себе кувшин с коктейлем, тот который был полным, и высыпал в него весь лёд из вазочки.

– Пойдём искать по свету, где оскорблённому есть сердцу уголок! – заявил он Ольге, прижимая к груди кувшин. – Саня! – позвал он друга, и с тоской, хотя был уже сыт под завязку, посмотрел на стол, который они были вынуждены покинуть. – Мы к тёте Ане идём. Она нас сама только что приглашала. Добрая женщина. Так, говорит, хорошо сидели. Не виноваты же мы, что у кое-кого истерика на ровном месте, говорит. И не поспоришь.

– Ну-ка, стойте! – решительно окликнула уходящих друзей Ольга. Она быстро сложила в две большие тарелки закуски со стола, накрыла их другими тарелками и вручила эти тарелки Александру, который, кстати сказать, зачем-то прихватил с собой журналы презентованные Татьяной. – Не хулиганьте там, – предупредила она.

Евгений, после Ольгиных слов, быстро развернулся по направлению к двери, чтобы Ольга не заметила его чрезвычайно довольной физиономии в этот момент. Он с легким сердцем покидал этот дом потому, что в эту самую минуту понял, увидел и почувствовал, что с сегодняшнего дня этот дом становится частью его жизни.

– По огороду не бегайте, – крикнула вдогонку друзьям Ольга, и на её лице проступила прежняя улыбка.

Уголок Эдема

От крыльца Ольгиного дома к дому супругов Тихоновых вела прямая дорожка. Никакого разделения между участками не было. А между домами стояла деревянная беседка. Евгений и Александр догнали стариков, когда те, не торопясь подходили к своему дому. Тёте Ане помощь уже не требовалась. Она шла с дядей Колей под ручку, о чём-то весело переговариваясь вполголоса. Оба повернулись, услышав шаги за собой. Они увидели в руках друзей кувшин с коктейлем и тарелки с закусками, и переглянулись. Тётя Аня покачала головой, а дядя Коля, засмеявшись, передразнил её. Дядя Коля показал друзьям, чтобы они подождали его в беседке и, вслед за женой, зашёл в дом.

– В беседке пьянцевать будете? – спросила тётя Аня.

– В беседке.

– По огороду не бегайте.

– Не будем.

Тётя Аня прошла на кухню и стала собирать предметы без которых, как она считала, не может обойтись пьянка в беседке: скатерть, салфетки, столовые приборы, бокалы и много чего ещё.

Всю их совместную с тётей Аней жизнь дядя Коля протестовал и боролся с этой немецкой щепетильностью супруги. Ко всякому делу тётя Аня подходила основательно и для каждой бытовой ситуации у неё был разработан свой ритуал, от которого она никогда не отступала, несмотря на ухмылки и подковырки со стороны дяди Коли.

«Такая, уж видать, судьба у немцев – жить по струнке» – сочувственно вздыхал дядя Коля, наблюдая за выверенными и отлаженными действиями тёти Ани. Правда, пользовался плодами педантичной деятельности своей супруги дядя Коля с удовольствием и без какого-либо смущения.

Если тётя Аня за что-то бралась, то предварительно она подготавливала все материалы и инструменты, какие