Но маршал Харрис и его сторонники придерживались другой точки зрения. Они выступали в защиту применения в первую очередь фугасных бомб. Их не лишенным основания аргументом было то, что взрывы обычных бомб обладали большим моральным воздействием на население противника. Кроме того, они полагали, возможно ошибочно, что от фугасных бомб гибло больше людей. Сам Харрис писал в министерство авиации через несколько недель после своего назначения на должность командующего бомбардировочной авиацией: «Прежде чем мы выиграем эту войну, нам нужно убить как можно больше бошей» (то есть немцев. – Ред.).

Его не убедили даже данные фотографий, сделанных с самолетов, свидетельствующих о том огромном ущербе, который причинили пожары после налета на Любек. Ответом Харриса было, что старинные города сами по себе похожи на «спичечные коробки». И он продолжал настаивать на том, что единичное или массированное применение фугасных бомб имеет больший моральный эффект. Такое утверждение было не так просто опровергнуть.

Наконец, явная разница в ущербе, причиненном при налетах на Любек и на Кельн, была продемонстрирована данными фотоснимков, сделанных с воздуха. Вплоть до рокового налета с участием тысячи самолетов Кельн пережил 107 случаев бомбежек с воздуха с применением в основном фугасных бомб. Наконец, англичанами был достигнут компромисс: применять две трети фугасных бомб и одну треть зажигательных, хотя, конечно, никто никогда не придерживался этих пропорций на практике. Обычно, если намечался удар по центральным районам городов, особенно уязвимым к пожарам, летчики брали на борт больше зажигательных бомб. Если же речь шла о более новых постройках и более укрепленных сооружениях, как, например, в случае с Рурским районом или Берлином, то предпочтение отдавалось фугасным бомбам. Тщательный анализ, который проводился по результатам каждого рейда, подтвердил правоту специалистов отдела планирования. Результаты первого этапа авиационного наступления англичан на города Германии в 1942 г. давали следующую картину: применение одной тонны фугасных бомб приводило к разрушению 2 тысяч квадратных метров застроенных городских площадей, в то время, как для того же количества зажигательных бомб этот показатель составлял 13 тысяч квадратных метров. Другой так же тщательно проделанный анализ показал, что разрушительный эффект зажигательных бомб при том же весе боеприпасов был в 4 – 5 раз выше, чем у фугасных. Заключение соответствующего комитета в США дало сходный результат. У американцев это соотношение составило 5:1 в пользу зажигательных бомб.

Даже выдвинутая британским бомбардировочным командованием идея о том, что применение фугасных бомб вызывает большее количество жертв среди населения, оказалась ложной. Ужасающее число погибших в кровавых «оглушающих» авиационных ударах 1943 – 1944 гг. вызвано именно массированным применением зажигательных бомб. Многие люди оказывались в огненных ловушках, где и погибали в океане пламени. Так, в Вюрцбурге число погибших составило 4 тысячи человек, в Дармштадте – 6 тысяч человек, в Хайльбронне и Вуппертале – по 7 тысяч человек, в долине Везера – 9 тысяч человек, в Магдебурге – 12 тысяч человек, в Гамбурге – 40 тысяч человек. Огромное число погибших во время ночи террора в Дрездене просто невозможно подсчитать.

Были случаи повторного применения усовершенствованных видов фугасных бомб против городов, которым уже был нанесен значительный урон огнем. В тех атаках основной целью было уничтожить оставшееся население, пытавшееся найти убежище в подвалах, либо заставить все население покинуть город. В сочетании с зажигательными бомбами применялись и тяжелые фугасные заряды, получившие название «Блок бастер» («разрушитель кварталов»), взрывы которых как бы прокладывали дорогу для последующих пожаров.

Не вполне понятно, почему сверхтяжелые зажигательные бомбы весом от 115 до 1800 килограммов и более применялись вообще. Эти сверхтяжелые, специально сконструированные боеприпасы сами по себе являлись вопиющим нарушением принципа, согласно которому для того, чтобы вызвать пожар на объекте, не следовало применять по нему больше зажигательного вещества, чем рекомендуют нормы. Как следствие, такие боеприпасы редко причиняли больше ущерба, чем малые зажигательные бомбы или примитивные емкости с нефтью, а иногда даже давали меньший эффект. Объяснение, что эти гиганты использовались в качестве целеуказателей, не соответствует действительности.

По данным надежных источников, во время бомбовой войны англо-американские бомбардировщики сбросили на города Центральной и Западной Европы 240 тысяч тонн зажигательных бомб. В отдельных случаях количество таких бомб, сброшенных на некоторые объекты, достигало и даже превышало 1 миллион единиц.

Сейчас не так просто оценить направления будущего развития и значения авиационного зажигательного оружия, как сложно определить и все возможные цели для его будущего применения. Однако, несомненно, следует с осторожностью воспринимать заявления отдельных лиц, которые повторяют, что та огненная бомбовая война была уникальным случаем в истории, что «такое никогда больше не повторится». (Это повторилось и в ходе войны в Корее (1950 – 1953) и во Вьетнаме (1960-е – начало 1970-х), при бомбардировках Югославии (1999) и Ирака (1991 и 2003). – Ред.) Чем дальше в прошлое уходят те ужасные события Второй мировой войны, тем меньше люди склонны говорить о зажигательных бомбах как об орудии бомбовых ударов с воздуха.

Намечается также и тенденция считать эпоху «небесного огня» завершенной, после того как на вооружение поступили новые революционные виды боеприпасов, как, например, ядерное оружие. Но выдвигаемая как следствие таких измышлений идея о том, что страшные уроки уничтожения небесным огнем в наше время вызывают не более чем академический интерес, демонстрирует большую долю отсутствия прозорливости.

При взрыве атомной бомбы образуется ужасающе высокая температура. Эта бомба сама по себе является в том числе и зажигательным оружием. В самом деле, применение ядерного оружия может привести к тому, что весь мир окажется объят огнем. Даже так называемая «чистая» водородная бомба при взрыве вырабатывает огромное количество тепловой энергии. В этом случае у человека меньше шансов погибнуть от выпавших радиоактивных осадков, что совсем не уменьшает опасности гибели в огне.

Далее: нет причин предполагать, что то, что сейчас называется обычным зажигательным оружием, не будет применяться вместе с ядерными боеприпасами. Угроза крупным промышленным и административным центрам, являющимся сосредоточением материальной и духовной мощи страны, использования относительно простых зажигательных бомб во времена Второй мировой войны представляла собой гораздо большую реальность, чем все так называемое «секретное чудо-оружие».

Пока продолжают существовать обычные виды вооружения – а в них нет недостатка ни по эту, ни по другую сторону от «железного занавеса», – авиационные зажигательные бомбы будут оставаться потенциальным средством в стратегии, когда целые страны планируется предать ferro et igni («железу и огню»). И пока дела обстоят именно так, чувство здравого смысла и здорового предвидения приковывает внимание к этой сфере боевого применения стратегической авиации.

Есть предположение, что современные города, выросшие на пепелище старых, будут более неуязвимыми к применению зажигательного оружия, и это вызывает в нас ложное чувство безопасности. Новые здания из стали и бетона, конечно, более устойчивы к огню, чем старые, при строительстве использовались кирпич, штукатурка и древесина, из которых в прежние времена строились центральные районы городов. Множество таких домов представляет собой шедевры средневекового зодчества. Конечно, они вспыхивали, как спички, при применении современных зажигательных средств. Но даже в наши дни недавно заново отстроенные улицы и площади, возведение которых зачастую велось поспешно и при остром недостатке средств, зачастую подвержены высокому риску возгорания.