она радостно заулыбалась. Джоанна рожала ее всю ночь одна – большая удача, что наутро Коллин зашла купить яиц и застала ее, сидящую на корточках на кухне.

Как ни странно, перерезать пуповину оказалось очень легко, как только Коллин перевязала ее концы ниткой: всего одна артерия вместо положенных двух, да еще вена. Плацента была вся сморщенная. А теперь здесь была Кэмбер – толстая и довольная собой, вполне удовлетворенная жизнью, не помнящая, как труден был ее путь.

Джоанна посадила ее к себе на бедро. Лия и Джудит слетели со ступенек с таким пылом, словно из хижины их не выпускали по меньшей мере несколько дней. Карпик взял Коллин за руку, и они последовали за Джоанной в сторону сарая.

– Что там? – его пальцы сжались от предвкушения.

– Не знаю. – Она трижды сжала его руку в ответ. Я. Люблю. Тебя.

Джоанна сняла с двери амбара засов:

– Готова? – В Коллин разгорелось любопытство.

Горло щекотал запах сена, единственным светом был только свет ламп инкубатора. Лия прижалась носом к стеклу. Карпик опустился рядом с ней на колени: цыплята и утята грелись в лучах обогревательной лампы, подключенной к автомобильному аккумулятору.

Джоанна передала Кэмбер в руки Коллин. Малышка свернулась, прижалась головкой к ее груди – и это чувствовалось так естественно. Джоанна отодвинула экран инкубатора в сторону.

– Аккуратнее, – велела она детям.

Карпик прикусил губу – словно собираясь попробовать рукой ледяную воду. Он тронул птенца рукой и отскочил.

Джоанна взяла в руки утенка.

– Обними его покрепче, чтобы он не замерз.

– Он мягкий, – пробормотал Карпик, прижимая утенка к груди. Он был бы хорошим братом. Преданным и заботливым, как Рич. У него было доброе сердце.

Кэмбер потерлась носом о сосок Коллин. Она дала ей пососать свой палец.

Через некоторое время Карпик положил утенка обратно.

– А с этим что случилось? – спросил он. Коллин сразу увидела, кого он имеет в виду: маленький, с перекошенным клювом и покалеченным крылом.

– О, этот у нас особенный. Осторожно, не прищеми пальцы, – и Джоанна опустила крышку.

– Почему? – Карпик присел на корточки, прижавшись носом к стеклу.

– Иногда они просто такими рождаются, понимаешь? И мы даем им немножко больше любви.

– Он умрет, – сказала Джудит. – Особенные всегда умирают.

– Я ее заберу. Она у нас тяжелая, – сказала Джоанна, забирая Кэмбер. Они пересекли двор. Кожа все еще хранила отпечаток чужого тепла в том месте, где малышка прижималась к Коллин головой – над самым сердцем, но тепло это медленно уходило.

– Какая эта корова жирная, – заметил Карпик.

– У нас скоро будет еще одна маленькая Босси, – объяснила Джоанна. Она передала Коллин яйца, без благодарности или смущения приняла в оплату долларовую банкноту. Карпик поднял крышку коробки.

– Разве не чудесно бы было, – Джоанна положила ладони на живот и смотрела, как Карпик простирает над яйцами руки, словно готовясь прочитать заклинание, – если бы можно было заставить их ожить силой мысли?

Пока они шли, Коллин придерживала рукой холщовую сумку. У плоской скалы, где Чесночный ручей делал поворот на юг, они присели отдохнуть. Карпик положил голову ей на колени и прижал к глазам окуляры бинокля.

– Что ты там видишь? – спросила Коллин. Он опустил бинокль. – Почему он тебе так нравится, а, Печенюшка? Он застенчиво пожал плечами. – Что бы нам приготовить из этих яиц? Запеканку из брокколи? – Карпик застонал. – Пирог с брюссельской капустой? – Он сморщил нос, и Коллин откинула с его лба челку. – Откуда у тебя такие красивые зеленые глаза?

– Купил их в магазине зеленых глаз, – ответил он.

Затрещала ветка. Коллин повернулась. Закачалась ветка растущей на вершине хребта ольхи – словно птица взлетела. Карпик свернулся, и Коллин принялась его щекотать.

– Прекрати! – завизжал он, хватая ее за руки.

– В какой стороне дом?

Он изучил ее ладонь, затем указал направление.

– Почему ты не читаешь свою карту? – спросил он.

– Мой отец меня этому не учил, – ответила Коллин и вдруг осознала, что это правда.

Когда они вернулись, Рич уже рубил дрова. К ним подбежал Скаут и перевернулся на спину, подставляя живот.

– Он тебя нашел, – сказала Коллин – утверждение, а не вопрос.

– Его чуть Лью не задавил, – утомленно произнес Рич с лицом, мокрым от пота.

Найдите в словаре слово «осторожность» – и увидите там фотографию Рича, вместе с его усами щеточкой, головой, наклоненной на десять градусов вправо, чутко прислушивающимся левым ухом. И все же каждый день, провожая его утром, Коллин задерживала дыхание, и не могла свободно выдохнуть до тех пор, пока вечером не слышала громыхание его пикапа.

Она взъерошила Карпику макушку.

– Ты сегодня рано вернулся? – Рич проследил глазами за ее рукой. – Все в порядке?

– Все в порядке, – ответил он и снова размахнулся топором. Раздался громкий треск, и бревно раскололось надвое.

30 августа

Рич

Высоко забравшись на дерево, Рич откинулся на страховочный пояс и потер больное место на груди – то самое, которое болело уже две недели, с тех пор, как Мерл снял их с работы в Проклятой роще и отправил собирать древесину, оставшуюся на хребте Оленьего ребра.

«Почему ты мне не сказал?» – спросила Коллин, прочитав о черепе в газете.

«Да это просто очередная уловка хиппи. Вернемся в рощу уже через неделю», – пообещал Рич в ответ. Теперь он в этом уже сомневался. Он бросил взгляд на чесночную ферму, стоявшую по другую сторону хребта, затем на восток, где шла вырубка. Один паршивый череп, и бац: все они застряли на заготовке дугласовских пихт. Диаметр ствола – восемнадцать дюймов, минимум, установленный законом. И собрали они лишь малую толику досок по сравнению с тем урожаем, который ждал их в Проклятой роще. Вот ведь засада. Небольшие островки древних деревьев, вроде этих, у хребта Оленьего ребра, были почти все вырублены. За них удастся получить только еще несколько зарплат – и то это будет вполовину меньше денег, чем он рассчитывал. А дальше делать ему будет уже нечего. Такими темпами он сожжет все свои последние сбережения.

Вчера с вертолета снова распыляли яд, и теперь ежевичные заросли скрючивались и умирали. В воздухе все еще висел запах отравы. В кармане затрещала рация.

– Все готово? – спросил Дон.

– Ага.

– Хорошо. Начинаем сбор древесины, пока нам не подкинули еще один труп.

Другой начальник бригады, может быть, просто забросил бы череп куда-нибудь в бурелом. Позволил бы тракторам перемолоть его своими гусеницами или выбросил бы в реку, куда мама Рича выбросила свое обручальное кольцо после гибели папы. Она еще долго сбрасывала скорость, переезжая через старый