– Что?! Врачевать? Здесь? – девушка испуганно отшатнулась.

– А почему нет? Здесь тоже живут люди, и они болеют не реже других. Ничего не бойся. Теперь ты под моим покровительством, – он погладил её руку своей морщинистой ладонью. – Интересно, что бы сказал на всё это Сагиил?

– Думаю, он бы понял, – с тоской в голосе ответила Калли. – Куда вы уходите?

– Я не могу сказать. Возможно, позже смогу, но не сейчас. А теперь прощай.

Старик и мальчик зашагали к выходу. Когда две фигуры, согбенные под тяжестью своей ноши, скрылись из виду, Каллиопа ощутила тревогу. Чувство было сильнее её и не подчинялось напутственным словам Табиба. Она впервые оставалась здесь в одиночестве, и теперь каменные стены начинали понемногу давить со всех сторон. Решив забыться уборкой, девушка туже затянула фартук, постаралась гордо выпрямиться, после чего направилась к сложенной друг в друга стопке больших кастрюль, чтобы почистить их. Закончив с ними, Калли принялась за жаровни, поросшие копотью, а когда и с ними справилась, взялась вырезать из небрежно сброшенной в угол материи фильтры по метке. За этим нехитрым занятием она немного успокоилась и не сразу услышала тяжёлые шаги из коридора. Когда в дверях возникла широкая фигура Лейса с неизменной саблей наперевес, она чуть не выронила из рук ножницы от неожиданности.

– Где Табиб? – рыкнул он, буравя несчастную злым взглядом.

Каллиопа от страха даже не вспомнила подняться в присутствии принца. Продолжая сидеть с зажатым в кулаке инструментом, она коротко ответила:

– Ушёл.

– Куда ушёл? – терпение наследника уже висело на волоске.

– Он не сказал.

– Господин, – добавил Лейс.

– Чего? – не поняла Калли.

– Он не сказал, господин. Не забывай, с кем говоришь!

– Простите, – пискнула Калли и где-то на краю здравомыслия добавила, – господин.

С минуту Лейс продолжал молча сверлить девушку взглядом. Всю эту бесконечную минуту Калли отчётливо ощущала бешеный стук собственного сердца.

– Я же велел тебе больше не появляться здесь. Ты посмела ослушаться приказа! – прорычал Лейс, машинально потирая эфес сабли. Когда же мужчина резко сдвинулся с места и зашагал на неё, она машинально выставила перед собой ножницы и подскочила.

– Не подходите! – взмолилась она, направляя на принца остриё. – Я имею законное право быть здесь.

Лейса, казалось, позабавила её дикая выходка. Он подошёл совсем близко, позволяя девушке упереть острый край ножниц себе в грудь. Калли этого не ожидала. Она уже готова была расплакаться.

– Да ну, – протянул мужчина, склоняясь над ней и отводя трясущуюся руку в сторону. – И что же это за право, позволь спросить?

– Олгас Табиб мой муж, – ответила она с дрожью в голосе. Рука с ножницами при этом снова оказалась упёртой в широкую грудь.

Лейс отошёл. Пренебрежительно оглядев помещение, он ухватился рукой за спинку стоявшего рядом стула, развернул его и по-хозяйски уселся прямо напротив Калли.

Он больше не выглядел злым. Теперь мужчина смотрел на перепуганную девушку с каким-то высокомерным интересом.

– Ты врёшь мне, Каллиопа из Кортли. Этого не может быть.

– Почему? – она стала медленно опускать своё оружие.

– Потому что Олгас Табиб слишком стар, а ты слишком молода.

– Нам это не помешало, – Калли очень медленно, ожидая всего, чего угодно от незваного гостя, вернулась на своё место. Ножницы предусмотрительно легли перед ней на стол.

Задумчиво постучав по столу пальцами, мужчина продолжил допрос:

– То есть ты хочешь сказать, что вы с ним любите друг друга? – Калли коротко кивнула сглотнув. – Готовы стать семьёй? – теперь кивок был не таким решительным. – Завести детей, – Калли сникла, опустив взгляд.

Лейс откинулся на спинку стула. Его веселило наблюдение за этим бесхитростным созданием, которое даже не пыталось извернуться, чтобы не быть пойманным. И всё же неожиданно для него девушка заговорила:

– Мы приняли решение совместно, – Калли смело взглянула прямо в карие глаза. – Я не принуждала его и не давила на чувство долга, если вас это волнует, господин. Да, наш брак – не совсем такой, каким должен быть, но мы готовы делить выпавшие на нашу долю заботы поровну, трудиться совместно и идти по жизни рука об руку, поддерживая друг друга. Насколько я успела понять, в этом и заключён смысл семьи для простых людей.

Лейс нахмурился. Он не ожидал от дикарки из леса подобных рассуждений. Мужчина намеревался раздавить её своими доводами, а теперь, после этого искреннего признания, язык не поворачивался продолжать. Всё же он не мог позволить какой-то там девке, которая вдобавок ко всему незадолго до замужества крутила шашни с булочником, одержать верх в этой баталии.

– К твоему сведению, Каллиопа, став мужем и женой, мужчина и женщина должны консумировать свой союз, – он многозначительно повёл бровями.

Теперь уже Калли, заслышав незнакомый ей термин, ощутила раздражение.

– Господин, – начала она, – я полностью подчиняюсь своему супругу. Он уверил меня в том, что наше замужество подтверждено официально свидетелями от церкви и подписями в книге. Если то, что вы сказали, относится к церковным делам, то вы можете запросить у них сведения. Уверена, вам выложат всё сию же минуту.

Лейс не выдержал. Наблюдая за еле скрываемым негодованием наивного создания, он рассмеялся. Он больше не мог злиться на неё, забавляясь неведением девушки.

– Боюсь, что то, о чём я говорю, к церковным делам имеет самое последнее отношение, – сказал он отсмеявшись. Через минуту мужчина подался вперёд, облокотился на стол и с улыбкой искусителя продолжил. – Каллиопа, знаешь ли ты, чем занимаются мужчина и женщина в первую брачную ночь? – он понимал, что издевается над несчастной, но просто не мог отказать себе в этом.

Калли не пришлось долго думать. Вскоре щёки покрылись румянцем, некогда смелый взгляд опустился, а узенькие плечики поползли вверх. Она готова была провалиться сквозь землю.

– Так вот, Каллиопа, – продолжил принц отяжелевшим голосом, – если какой-нибудь мужчина заявит о том, что твой брак с Олгасом недействителен, он будет вправе забрать тебя у него. – Лейс дождался испуганного взгляда и продолжил, – вы не предоставили подтверждения консумации.

– Какого подтверждения? – спросила девушка бледнея.

– Наутро после первой брачной ночи молодая супруга вывешивает из окна своего дома окровавленную простынь в качестве доказательства потери невинности, – он даже позволил себе сочувственный кивок, наблюдая за рождающимся на лице Калли отчаянием. – Табиб не знал, но Арга могла подсказать. Достаточно было испачкать простынь свиной или бычьей кровью, а теперь…

– Что теперь?

– Уже ничего не сделаешь, время упущено. Остаётся только надеяться, что тот, кому ты могла бы понравится, не следил специально с утра за вашими окнами.

Калли в отчаянии закрыла лицо руками, стараясь не заплакать. Сквозь накатившую пелену