без предупреждения? — спрашиваю уже после того, как ловлю одного мужика в прицел.

— Почему же? Сейчас я им крикну… Эй! — орёт Пелагея. — Я из «Урагана»! Ваши позывные⁈

Фонарики тут же гаснут, и браконьеры разбегаются в разные стороны. А по реакции сразу понятно, что это не наши.

Думаете, вас не видно? А я вижу.

— Пердоль ще, курва! — раздаётся ответ.

— Ещё и поляки. Мочи их! — приказывает наставница.

Задерживаю дыхание и жму на спусковой крючок. Один из противников ловит пулю и падает в воду. На другого внезапно накидываются змеи, так что нам остаётся лишь третий.

По стечению обстоятельств, это маг. Он швыряет в нас несколько ледяных булыжников, но промахивается. Зато выдаёт свою позицию. Пелагея стреляет, но мимо. А вот я мастерски засаживаю очередную пулю в колено браконьера.

Исполняю влажные мечты покойничка Бердыша.

Чтобы раненого не сожрали монстры, применяю печать Скорости и несусь к нему. Пинаю по дороге ядовитую лягушку, отправляя в полёт. Её на лету ловит крылатая ящерица и довольная пропадает в небе.

Ну вот, хоть монстрика накормил.

— Курва… — стонет маг, пытаясь применить морозное заклинание на своё колено.

Обрушиваю на него Ментальный удар, ломая духовный доспех. Говнюк пытается атаковать, создав ещё что-то ледяное. Пробиваю ногой ему в грудь, объясняя, что сейчас так делать не надо. Добавляю в морду, чтоб немного оглушить. А потом подхватываю мычащее тело и тащу к нашей с Пелагеей стоянке.

— Держи подарок, — сбрасываю браконьера к ногам Пелагеи.

Она уже успела за три дня насмотреться на мои умения, так что не удивлена, что я так быстро метнулся туда-обратно и ещё пленника приволок. Немного журит за то, что не предупредил, а потом бросает:

— Присядь, отдохни. Я с ним побеседую.

— Знаешь польский? — послушно падаю на задницу. Печать Скорости отнимает много сил.

— Нет. По-русски его научу, — отвечает Каштан.

— Да знаю я русский, — почти без акцента стонет поляк. — Кур-рва… Дайте хоть рану подморозить, а то сдохну!

Пелагея благосклонно кивает, и маг накладывает на простреленное колено морозное заклинание. Кровь перестаёт течь. Наверняка и боль спадает, так что браконьер выдаёт облегчённый вздох.

— Теперь слушай, — Каштан садится перед ним на корточки. — Мы охотники «Урагана» и застряли здесь. Если покажешь, где вернуться на Лицо, убивать не буду. Хотя очень хочу, клянусь.

— Сраные официалы, — рычит поляк. — Вот чем мы вам мешаем? Монстров, бл**ь, на всех хватит. Могли бы разойтись по-хорошему. А вы, суки, пацанов моих положили…

Пелагея хмурится и без дальнейших разговоров бьёт мужику по морде. Раз, другой, третий. Решаю вмешаться, чтобы она вдруг не прикончила наш шанс на спасение.

— Погоди, погоди, убьёшь! — перехватываю занесённую для очередного удара руку. — Слышь, иноземец. Ты лучше эту тему не поднимай, моя подруга браконьеров терпеть не может.

Каштан выдёргивает руку и бросает на меня вопросительный взгляд. Типа когда это я успела стать твоей подругой?

— Так что давай по-простому, — говорю я пленнику. — Либо ты нам поможешь, и мы тебя отпустим. Либо нет, и мы тебя прикончим. Здесь неподалёку логово аллигаторши. У неё как раз детки подросли.

— Хрен с вами, идём. Целительной магией владеет кто-нибудь, не? А то за**ёмся топать, — кивает поляк на своё колено.

— Материшься ты прям как русский, — усмехаюсь я. — Не шевелись, опарыш.

«Может, лучше я?» — мысленно спрашивает Люсиль.

«Обойдётся», — отвечаю. — «Это насекомое недостойно твоих талантов».

«О, как мило. Ну, если не справишься, только скажи».

Накладываю на простреленное мной же колено печать Обезболивания, ножом вытаскиваю пулю и потом применяю печать Исцеления. Я далеко не мастер, так что после процедуры маг всё равно хромает. Может, до конца жизни теперь будет хромать, если к нормальному лекарю не обратится.

Судя по доносящемуся из темноты чавканью, его товарищи уже стали поздним ужином для каких-то тварей. Поэтому, увы, забрать у них экипировку и макры не получится.

Дожидаемся рассвета. Я вырезаю кристаллы из подстреленных ночью ящеров, на всякий случай проверяю место гибели браконьеров. Нахожу один карабин и сумку, в которой сверкает десяток небольших макров. Что же, неплохо! И то и другое можно сдать Китайцу, всё равно к нему собираюсь.

Собирался, блин, три дня назад… Впрочем, какая разница.

Поляк ведёт нас через болото, пока не добираемся до зарослей колючих кустов. Среди них проложена тайная тропка, в конце которой — большой шалаш, а внутри него портал.

— Погоди-ка, — не спешу я заходить. — А куда мы попадём?

Пелагея недовольно хмыкает. Действительно, мы с ней так рьяно ухватились за возможность выбраться, что даже не подумали, куда же ведёт браконьерский портал.

— Как куда? — бурчит поляк, потирая колено. — В тайгу под Красноярском.

— М-да… — тяну я. — Ну, наверное, всё же лучше, чем оставаться здесь?

— Конечно! — рявкает Каштан. — Идём. Вернуться домой из Красноярска проще, чем отсюда.

По очереди заходим в портал. Сначала моя наставница, затем пленный браконьер, потом уже я.

Оказываемся в лесном лагере. Пара примитивных бревенчатых домиков, палатки, костры. Полдень, что приятно. А вот что неприятно — десяток угрюмых небритых мужиков, которые при нашем появлении явно напрягаются.

Затем ещё и пленник орёт что-то на польском. Вряд ли что мы его новые лучшие друзья. Польский язык тоже славянский, поэтому среди обилия «курва» и «пердолю» я улавливаю суть. Браконьер говорит, что мы убили его коллег, и требует замочить нас в ответ.

Вернее, если я правильно понял, то меня просто замочить, а Пелагею сначала «пердоле як курву», а потом уже замочить.

Хорошо, что мы заранее предположили, что у портала могут быть неприятели. Оружие наготове. Мы с наставницей одновременно стреляем в ближайших, а затем в ход идёт магия.

Первым делом вырубаю пленника старым добрым Гранитом. Хотя судя по хрусту черепа, я сразу посылаю его к праотцам. Следом, не жалея маны, применяю печать Ужаса:

— НА КОЛЕНИ, ЧЕРВИ!

Парочку засранцев так пробирает, что они подчиняются приказу буквально. Бросают оружие и падают на колени. Остальных просто охватывает оцепенение, но не всех. Людей-то много, а печать одна, да и сила воли у всех разная.

Короче, всё равно приходится драться.

Активирую Астральные когти. Пока творю печать, принимаю три пули на духовный доспех, отчего он здорово проседает. Пелагея в это время забрасывает врагов каменными шипами. Она маг земли, но лишь первого ранга, и на многое не способна.

Вооружившись когтями, бросаюсь в атаку. Вскрываю одного браконьера от горла до паха, разрываю глотку второму, третьему одним ударом укорачиваю обе руки по локоть, а его винтовку превращаю в коротенький обрез.

С одним ублюдком приходится повозиться. У него неплохой духовный щит, и, чтоб расковырять его Астральными когтями, приходится нанести с десяток ударов. Противник в это время пытается прожечь мой доспех огненной струёй, но я оказываюсь быстрее.

Кровь, кишки, распи… распилил. Вот, подходящее слово. Распилил врага поперёк живота, вместе с хребтом.

Мне не доставляет удовольствия такая кровавая баня, но что поделать. Они первые решили нас убить.

Вскоре всё заканчивается. Тяжело дыша, мы с Пелагеей осматриваем поле боя. Всюду трупы, никого живого. Кроме нас с ней, разумеется.

Взглянув на меня, Каштан вдруг заливисто хохочет:

— У тебя вся рожа в крови!

— Да?

Собираюсь протереть лицо рукой, но ладонь тоже вся в липкой багровой жиже. Придётся умыться снегом. Заодно взбодрюсь.

Нашей добычей становится дюжина крупных кристаллов и большая куча мелочёвки. Помимо этого, забираем пули и стрелковые макры, ножи, деньги и драгоценности. Не оставлять же, в самом деле. Делим трофеи поровну, не разбираясь, кто больше убил врагов.

Хотя оба знаем, что это я.

— А ты действительно хорош, Ярослав! — хвалит меня Пелагея и по-мужски хлопает по плечу. — Одну бы меня здесь точно «пердоле».

— Ха-ха! Да не прибедняйся. Такую валькирию, как ты, непросто убить.

— Валькирию, говоришь, — хмыкает охотница. — Спасибо. Так меня ещё никто не называл. Кстати, у нас в роду вроде как есть скандинавская кровь.

— А у меня есть знакомый датчанин. Ты бы ему понравилась.

— Да? Ну, познакомь как-нибудь, — на этот раз по-женски кокетливо улыбается Каштан.

— Обязательно. Только сначала до Кузни доберёмся… — осматриваюсь. — Куда нам хоть идти?

— Ну, вон тропинка.