Кто-то ткнул меня в бок.

— Что, уснула? Глухая тетеря! — прошептала мне Джулия. Я подняла голову и увидела, что наш класс гуськом идет к двери. А там, где должна быть я, — пусто. Я бросилась за ними, чувствуя, как весь одиннадцатый класс смотрит на меня и хихикает.

— Чего с тобой случилось? — спросила Джулия, когда мы вышли.

— Ничего. Мне… надо кое-куда.

— Ты что, не поедешь в город с Аней и близняшками?

— Нет, надо бежать домой. Извини.

Да, автобус уже ждет, но мне надо проверить, не начались ли месячные.

В кабинке было тесно, и со щеколдой пришлось повоевать. С закрытыми глазами я стянула трусы, потом глянула. Кровь. КРОВЬ. Слава богу! Ноги у меня подкашивались. Я опустилась на край унитаза. И все смотрела. Крови совсем чуть-чуть — но какая разница? Все равно замечательно. Просто чудесно! Я слышала, как хлопает дверь, девчонки приходят и уходят, шум сливаемой воды, потом все стихло. Я опоздала на автобус, но мне было все равно. Поеду на следующем. Я теперь могу хоть лететь домой!

Да, и еще одно чудо — такое, совсем маленькое, но все равно приятное, одной проблемой меньше. Я все боялась попасться на глаза Дэниелу Гейлу: придется что-то придумывать, объяснять, почему я не пришла. В понедельник его не было, и я начала волноваться: вдруг он бросился с моста или еще что-нибудь с собой сделал. С моим везением это запросто! Я весь день ждала, что вот-вот дверь откроется, с каменным лицом войдет руководитель шестых классов и спросит: не знает ли кто-нибудь, почему он наложил на себя руки? Во вторник я его видела — он был бледным, но совершенно точно живым. Он все пытался поймать мой взгляд, но я упорно смотрела в пол. К выходу я понеслась просто пулей, но он догнал меня у двери, положил руку на плечо. Молча, с самым серьезным выражением лица. «Ну все, начинается», — подумала я, стиснув зубы.

— Прости меня, мне ужасно стыдно… — начал он.

У меня отвалилась челюсть.

— Что?

— Ну, я про субботу… Надеюсь, ты не очень долго меня ждала. Знаю, ты на меня злишься, потому что так не делают. Ты, наверно, подумала, что я некультурный нахал…

— Нет-нет, что ты…

Толпа вынесла нас в коридор. Мимо нас протиснулся кто-то с большой папкой для рисунков. Раздался звонок. Пока он не утих, мы вынуждены были молча строить друг другу рожи.

— В общем, я сейчас все объясню очень кратко. — Он отбросил со лба прядь волос и моргнул. — Я хотел тебе позвонить, но в телефонном справочнике знаешь сколько Куперов, к тому же моя мама весь вечер висела на телефоне. Дело в том, что в пятницу вечером мы узнали, что умер мой дедушка. Он жил в Гилфорде. Мама хотела, чтобы мы сразу же отправились туда, но папа уговорил ее поехать в субботу утром.

— Ох, боже мой! Какой ужас.

— Э-э-э. Да. Спасибо. Ну, это бывает. Он был хороший. Только очень старый. Мама, конечно, в шоке, и бабушка тоже. Так что, можешь представить, как у нас прошли выходные. Мотались туда и обратно… Но мне, правда, очень стыдно, что я тебя так подвел.

Я еле-еле сохраняла печальное выражение лица.

— Ладно, забудь. Ничего. Нет, честно, ничего страшного. Тебе, должно быть, было нелегко.

Я положила руку ему на плечо (он удивленно посмотрел на нее) и тут же отдернула.

— Просто я так ждал субботы.

— Не горюй, как-нибудь в другой раз.

— В эти выходные мы опять туда поедем. В пятницу похороны.

— Ну, как-нибудь встретимся. Я по субботам почти всегда в городе.

В коридоре вдруг стало подозрительно тихо.

— Может, тогда через субботу?

— Идет. Слушай, пора идти, уже двадцать пять минут. Даже в последний день занятий миссис Стоукс убьет за опоздание. Она все записывает, а потом заносит в табель.

— А мне пора бы на физику в противоположный конец здания, так что я вообще раньше половины туда не попаду. Честно говоря, туда и ходить-то не стоит. — Он наморщил лоб. — Может, прогуляем в честь окончания семестра?

— Чего-о-о? — Дэниел всегда был даже более законопослушным, чем я.

— Я же не предлагаю вообще уйти. Можно просто посидеть в комнате отдыха, выпить кофе. Маленькая шалость. Мне ничего не будет. Скажу, что на меня навалилось горе. А миссис Стоукс с милым видом объясню, что это я не пустил тебя на урок и заставил себя утешать. Тебе ничего не будет, потому что ты такая примерная девочка. А меня считают психом, так что побоятся связываться: вдруг со мной случится припадок.

Я засмеялась. Потом отвернулась. Стало неловко.

— Прости. Нельзя, конечно, так шутить про смерть дедушки. На самом деле мне и правда жаль, что он умер. Он был хороший, и мне будет его не хватать. Просто дома все такие мрачные — невыносимо. Ужасно, когда родители не сдерживают свои чувства.

Я подумала о нашем доме, где чувства так и бурлили. Тут я заметила, что стою разинув рот, и поспешно его закрыла.

— Ну так как? — Он склонил голову и посмотрел на меня поверх очков.

— Ты умеешь удивить, да?

— Надеюсь. — Он развернулся и направился к двери. — Идешь?

— Нет. Может, ты гений. А мне надо вести себя хорошо, особенно после сочинения, чтобы получить приличную оценку. Сегодня она объявит результаты работ за семестр — я не могу не пойти. Такая вот я примерная.

Я улыбнулась. Он улыбнулся мне в ответ.

— Приятно тебе попить кофе! И если ты не против, я все-таки свалю все на тебя, когда буду объяснять, почему опоздала.

— Приготовлюсь изображать безутешную скорбь во время обеда.

Так он и сделал. А потом у меня начались месячные. Христос воскресе!

* * *

Началось воскресенье не очень хорошо. Выпив пару глотков джина для храбрости и надев новое платье, я стояла перед зеркалом, решая, какие сережки надеть. Внизу бабуся распевала «Расскажи-ка мне повесть древнюю, как мир» — видимо, именно это пели сегодня с утра в церкви. Через дверь в комнату Шарлотты доносились ее вопли, похожие на мяуканье кошки, когда ее мучают, — значит, моя дочь слушает плеер. А я? «Сегодня, Матфей, я буду…» Я подышала на зеркало, подождала, пока налет рассеется, и сказала: «Селин Дион!» (Радостные крики, аплодисменты, восхищение и т. п.) Я надула губки и глубоко вздохнула. Должна признать, я сегодня удачно накрасилась.

«Подумай, дитя, для тебя самого…»

Из кухни донесся вой пожарной сигнализации.

— Елкин кот! — сказала я Селин Дион в зеркале и бросилась вниз по лестнице.

Бабуся уже поджидала меня.

— Карен! Тостер загорелся! Что делать?

Я оттолкнула ее и побежала на кухню. Из тостера поднимались клубы черного дыма. И тут же рядом со мной снова появилась бабка. С виноватым видом она сказала: