И плыть ему к турецким берега-а-а-ам!

— Я знаю, где оно! — Мама просияла. Тут я заметила, что у нее накрашены губы.

— И где?

— В коробке.

Она снова исчезла в бабушкиной комнате. Я услышала, как мама открывает шкаф, потом шорох передвигаемой обуви, потом щелчок — она открыла крышку большой жестянки из-под печенья, в которой бабуся на случай войны хранит мясные консервы и фасоль в банках. Я нетерпеливо переступила с ноги на ногу, потом заглянула в комнату. Бабушка лежала на кровати и смотрела в потолок.

Наконец мама отодвинула жестянку и сказала:

— Нет, тут нет. Придется поискать внизу.

— Господи! Ну почему мне приходится жить в такой дыре! — взорвалась я. — Ничего нельзя оставить, кто-нибудь обязательно придет и все испортит. Не могу больше жить в этом доме! Как только сдам экзамены, которые я теперь скорее всего завалю, ноги моей больше здесь не будет. Черт! Что я в школе скажу? Мое сочинение съела бабушка?! — Я чуть не плакала. — Я не могу сесть и написать его заново. Я устала! И когда мне готовиться к экзамену? Я его провалю, потому что у меня нет времени и на подготовку, и на сочинение! Какого черта я вообще так старалась?

— Не переживай ты так. Успокойся. Мы еще раз все перероем, и я напишу тебе записку. — Она пошла на первый этаж.

— Записку? — перегнувшись через перила, закричала я ей вслед. — Ты знаешь, сколько мне лет? Я не маленькая и никого мои оправдания не интересуют. Не нужна им твоя записка!

— Так ты хочешь, чтобы я тебе помогала, или нет? — спросила она, обернувшись.

— Черт! — Я бросилась в свою комнату и хлопнула дверью. Со стола посыпались бумаги — все не те. Мне стало себя жалко. Я рухнула на кровать и стала думать: «Ну почему никому, кроме меня, не приходится все время сталкиваться с таким вредительством? Почему я не родилась в другой семье?»

Стоп. Я ведь и должна была родиться в другой семье.

Нет, лучше об этом не думать. Слишком сложно представить, насколько другой могла бы быть моя жизнь. Проблема только в том, что невозможно о чем-то не думать. Пытаясь подавить какую-то мысль, ты уже вызываешь ее к жизни. Вот попробуйте не думать о белом медведе. Видите?

Позже — часа в два ночи — я прокралась в бабушкину комнату. Без вставных челюстей она выглядела ужасно. Голова закинута, из горла доносятся булькающие звуки. Вблизи под редкими волосами просматривалась розовая кожа. «Когда-нибудь она умрет, — подумала я. — Будет лежать точно так же, как сейчас, только не дыша. И уже холодная». Я взяла ее сухонькую ручку, любя ее и ненавидя.

— Я здесь, в этом доме, в этой жизни, благодаря тебе, — сказала я ей. Она не шелохнулась.

Перед сном я вспомнила про подарок маме. «Прекрасное жилище: как придать стильный вид типовому дому». Она постоянно старается превратить наш муниципальный дом в роскошный особняк, откреститься от своего происхождения. Я решила, что надо запаковать книжку. Пошла вниз за скотчем. Включила свет и увидела на столе листки в линейку, исписанные моим почерком. У меня бешено забилось сердце. Но оказалось: это было не само сочинение, а черновик. На первой странице красовалось пятно от соуса. Было видно, что мама пыталась его оттереть. Должно быть, когда я ушла спать, она перерыла весь мусорный ящик. Я быстро упаковала книжку и оставила подарок на столе.

* * *

Удивительные создания — дети. Ради Шарлотты я готова, ни секунды не раздумывая, броситься под поезд, но чаще всего мне хочется двинуть ей по башке чем-нибудь тяжелым. Интересно: это у всех матерей так?

* * *

Когда мне принесли ее и я взяла свою девочку на руки, мне казалось, я умру от счастья. Каждый раз, когда я катила по улице колясочку, миссис Мосс, стоявшая у ворот своего дома, говорила: «Это чья такая девочка? Откуда это она такая хорошенькая?» И я говорила: «Моя!» Миссис Мосс качала головой: «Дети не принадлежат нам». А я глядела на маленькие пальчики, торчащие из-под вязанного крючком одеяльца. «Нет, она моя. Моя. Моя!»

* * *

— Просто не хватает секса. Именно из-за этого люди среднего возраста часто ведут себя агрессивно, — рассказывал мне Дэниел Гейл. Я высморкалась в его большой носовой платок. — Так оно и есть. Всем тем, кто пишет в «Пойнтс оф Вью», возмущаясь тем, что все вокруг говорят «звонит», и строчат бесконечные жалобы на соседей, вырастивших слишком высокие живые изгороди, тем психам, которые готовы голос сорвать, лишь бы довести официантку до слез, — им всем просто не хватает секса. Их можно только пожалеть. Я все к тому, что миссис Стоукс весит чуть не центнер, у нее растут усы. Нам известно, что есть где-то и мистер Стоукс, но, могу поспорить, он нечасто выполняет свой супружеский долг. Именно поэтому она стала такой стервой. И ты тут совершенно ни при чем.

Он стоял возле моего стула, боясь опереться на его спинку и, видимо, не желая сесть напротив меня. Мы были в читальном зале. Он пошел сюда за мной, когда увидел, как я выбежала из кабинета этой жирной коровы Стоукс.

— Но я всегда ей все сдавала вовремя. Ни разу не задерживала! — Я все еще плакала от досады. — А она сказала: «Извини, Шарлотта, но ты сегодня пятая, кто просит разрешить сдать позже. Я не могу сделать для тебя исключение. В понедельник в девять — я жду». В итоге из-за чьей-то лени пострадала я! — Я опустила голову на стол. — А я безумно устала. Постоянно хочу спать.

Я так рассердилась на нее, что сперва мне не было стыдно ему жаловаться. Вот он все и узнал: и про бабусю, и про сочинение. Но теперь, когда я выговорилась, мне хотелось, чтобы он ушел.

— На. — Я подняла голову и протянула ему носовой платок; тушь скорее всего потекла, надо срочно бежать к зеркалу.

— Можешь оставить себе.

— Нет-нет.

— У тебя тут… — Он указал на щеку. — Хочешь, я… — Он обмотал платок вокруг пальца и приготовился вытереть мне лицо, совсем как мамаши вытирают своих замурзанных детишек.

— Нет! Спасибо. Не надо. Мне все равно нужно умыться.

— Хорошо.

— Я уже пришла в себя. Не такая беда, чтобы не справиться с помощью куклы-вуду и иголки. — Я слабо улыбнулась.

— Верно.

Он переступил с ноги на ногу.

— Ну тогда пока.

— Пока.

— Да! Спасибо! — крикнула я ему вслед. Он не обернулся.

Но в понедельник (сочинение я уже сдала, а до экзамена еще было время) он снова меня нашел.

— Просидела тут все выходные? Извини, дурацкая шутка. Я на секундочку. — Он кивнул на мой открытый учебник. — Я тут подумал, может, тебе пригодится такая вещь…

Он поставил на стол пакет. Я заглянула в него и чуть ручку не проглотила от удивления.

— Боже мой! Дэниел, это же ноутбук! Я не могу его взять!

Руки у него дрожали. Он несколько раз нервно провел по волосам.