Если мне и не удастся повидать детей, я хотела, чтобы Карен знала: мы помним и думаем о ней. Я все еще надеялась построить отношения на основе взаимной поддержки, хотя мои надежды быстро таяли. Обычно я не привозила ни еды, ни подарков прежним подопечным и не поддерживала связь ни с ними, ни с их родителями. Но я знала Карен и ее детей уже довольно давно и считала, что это совсем другое дело.

– Конечно. Эм-м… просто оставьте их у входной двери. Спасибо! – Карен говорила тише, чем обычно. Раньше она сразу же соглашалась принять меня. В голове завертелись предположения. Начало учебного года у детей усилило стресс. Еще один ребенок должен родиться со дня на день. Может, она опять связалась с Уильямом? Может, это его ребенок?

Карен родила Стивена 26 сентября. На вторую неделю октября я решила отвезти ей подарки. Хелен попросилась со мной.

В пути нас застал моросящий дождь.

– Мы все равно оставим подарки у двери, даже если будет дождь? – спросила Хелен.

– Доедем – там будет видно, – сказала я под шорох дворников по стеклу.

Когда мы подъезжали к дому, небо посветлело. По пути к входной двери на нас упало всего несколько дождевых капель, но земля была мокрая. Я постучала несколько раз, потом позвонила, но никто не открыл.

– Оставим подарки прямо здесь, мама?

– Думаю, не стоит. Вдруг уедем, и снова пойдет дождь, – я поискала сухое место, чтобы спрятать подарки. Но на крыльце его не нашлось.

Уже решив вернуться к машине, я заметила боковую дверь, ведущую в гараж. Если она не заперта, можем оставить привезенное в гараже. Я толкнула дверь, она открылась. Мы с Хелен хотели войти, но навстречу хлынула волна удушливой вони. Такой сильной, что она жгла глаза. Стараясь не дышать, я сложила подарки на пол.

Гараж казался полупустым. Большой прорезиненный мусорный бак на колесах стоял рядом с дверями.

Мы с Хелен поспешно вышли, жадно хватая свежий воздух.

– Что это за вонища? – спросила Хелен, прикрывая рот и нос ладонью. У нее слезились глаза.

– Похоже на тухлое мясо, – предположила я. – Может, у Карен морозильник сломался? Господи, ну и смердит! Чудовищно! – и я по примеру Хелен тоже закрыла нос ладонью. – Пойдем в машину. Здесь дышать нечем!

Я поторопила дочку, дотянулась до ручки на двери гаража и плотно его закрыла.

Прежде чем сесть в машину, мы с Хелен, как по команде, обернулись на гараж, словно ждали взрыва или появления чего-то страшного, объясняющего запах. Но ничего не произошло. Мы уставились друг на друга.

– О чем ты думаешь, мама?

Мы смотрели друг на друга в упор. Пауза затягивалась.

– Ни о чем. Вообще ни о чем не думаю, – наконец ответила я, но мы обе знали, что это неправда. На долю секунды я дала волю воображению, успела передумать немыслимое – и немедленно отмахнулась от ужасов, которые крутились у меня в голове. Это моя тревога довела меня чуть ли не до помешательства, рассудила я. Позвоню Карен и спрошу ее про запах. Она наверняка знает о нем и все объяснит.

Всю дорогу домой мы с Хелен обсуждали кошмарную вонь. Может, какое-то животное заползло в гараж и издохло. Или… опять неисправный морозильник. Запах оказался настолько стойким, что дома мы сразу бросились чистить зубы, чтобы избавиться от привкуса тухлого мяса во рту, прополоскали рты и попрыскались духами.

Это не помогло.

Вечером я позвонила Карен, чтобы объяснить, где мы оставили подарки. Рассказала про дождь, который поливал Каспер так долго, что вымокло все. Потом спросила про запах в гараже.

– А, это? Мне пришлось выбросить кучу испортившейся еды. Да уж, тот еще запах, правда? – Она слегка запиналась, но в целом говорила спокойно. Я отмела свои абсурдные мысли и поверила.

В следующие выходные мы с Чарльзом остановились у дома Бауэров. На этот раз я не стала предварительно звонить Карен. Только объяснила Чарльзу, что мне надо забрать забытую посуду. Он захотел присоединиться ко мне и повидать детей.

Я постучала в дверь, она слегка приоткрылась, наружу выглянула Кайра и вытаращила глаза, увидев нас. Не говоря ни слова, она слегка прикрыла дверь. Я услышала, как она с кем-то разговаривает. Немного погодя она открыла, высунула голову в щель, попросила: «Минутку!» – и снова защелкнула. Стоя на бетонной ступеньке, мы ждали, не зная, пригласят ли нас войти.

Внезапно дверь широко распахнулась, Карен жестом позвала нас в дом. Она повела нас в гостиную, где Элли играла на полу, а у деревянной колыбельки почти навытяжку стояли Эндрю и Кайра. Как солдатики в строю, только на этот раз они приветствовали нас без натужных улыбок. Просто с серьезными лицами.

– Я за посудиной для запеканок. Забыла в тот раз. Ну и на малыша глянуть, да и Чарльз по детям соскучился.

Карен тепло улыбалась, направляясь к кухне. Но я заметила, какой строгий взгляд она бросила на Кайру и Эндрю, словно говоря: «Не вздумайте что-нибудь выболтать, пока я не вижу». Она быстро вернулась с моей посудиной. Чарльз смотрел на детей Бауэр так же серьезно, как и они на нас.

Я направилась к колыбели, которую качала Кайра, и заглянула в нее.

– Он прелесть, как и все ваши, – сказала я и посмотрела на Кайру. – Как его зовут?

Она не ответила.

– Стивен, – сказала Карен.

– А где сегодня Ханна и Кайл? – спросила я.

Стоя все так же прямо, Эндрю ответил:

– Кайл в гостях у друга, а Ханну отослали.

Выражение лица Карен стало таким, словно она была готова наброситься на Эндрю. Она стиснула зубы, от усилий сдержаться ее глаза чуть не выкатились из орбит.

– А, да… Ханна ненадолго уехала пожить у нашей подруги. Она плохо себя вела и создавала слишком много проблем. А Кайл, как обычно, пропадает у своего друга, – Карен усмехнулась.

В комнате повисло молчание, Эндрю сердито глядел на свою мать и сжимал кулачок. Потом его красивые карие глаза затуманились, казалось, что сейчас расплачется.

Я напряглась, наблюдая за поединком взглядов между Эндрю и Карен. Произошло что-то страшное, и это касалось не только их двоих, но и Ханны.

Я нарушила молчание.

– Ну, мы поедем, – и все словно вздохнули с облегчением. Мы с Чарли вышли, я боялась, что гнев Карен падет на Эндрю. И решила в понедельник позвонить в УДС.

В понедельник утром, отвезя детей в школу и детский сад, я направилась прямо к себе в офис. Пройдя через приемную и не переставая молиться, я включила свет и обогреватель, повесила пальто и взялась за телефон. С сотрудниками Управления я решила вести себя смелее и настойчивее. Произошло нечто скверное, и Управление должно было хоть что-нибудь предпринять.