— А вот с тремя днями ты погорячилась! — окрысилась на меня Жанка. — Кто тебя за язык тянул? Ну хоть бы неделю попросила! У нас вон сколько дел. Вице этого на чистую воду вывести, Порфирия освободить!

Я поспешила отрезвить ее:

— Между прочим, Порфирия твоего я освобождать не нанималась. У меня планы поскромнее — выяснить, какая сволочь присылает мне подарочки и не является ли эта сволочь искомым маньяком. А твой Порфирий, извини, тут сбоку припеку.

— Ну хорошо-хорошо, — обиженно засопела Жанка, — я понимаю, что тебе на него наплевать, но как же справедливость?

Ну вот, полюбуйтесь на эту дуреху. До чего же некоторые любят щеголять высокими и, заметьте, совершенно абстрактными понятиями, как-то: справедливость, гуманизм, права человека! Так и хочется подкатить трибуну.

Хвала всевышнему, у меня и в этот раз хватило мозгов, чтобы не ввязываться в дискуссию о справедливости. Более, того, я предприняла решительные шаги к тому, чтобы незамедлительно вернуть эту защитницу униженных и оскорбленных на грешную землю.

— Короче, так, — отрезала я, — либо мы действуем, либо размазываем сопли. Одно из двух.

— Действуем, действуем, — моментально пришла в себя Жанка.

— Тогда пора браться за секретаршу. Потому что уже без пятнадцати шесть, и мы можем ее упустить.

— Да я разве против? — затарахтела Жанка. — Я же совсем не против. Я же двумя руками «за».

После чего мы быстренько собрали свои вещички, погрузились в мою многострадальную «Варвару» с расквашенным носом и покатили к местному «Белому дому». Благо он, как и полагается, расположен в центре, и чтобы до него добраться, не нужно колесить по заваленным снегом переулкам с более чем серьезным риском застрять до весны в первом же сугробе.

А у «Белого дома» площадь и стоянка любо-дорого посмотреть, словно языком вылизаны. Такое впечатление, что на этом пятачке сконцентрировались все городские дворники вместе с приданной им техникой. А голубые елочки по периметру эстетически дополняют эту ласкающую взор картину. Ну не знаю, как там у них в Голландии, может, и почище, а для нашей Тьмутаракани уж куда благолепнее.

— Пойди-ка, посмотри, на месте она или уже слиняла. Вдруг шеф ее сегодня пораньше отпустил, — распорядилась я, припарковавшись у самой пушистой елочки.

Жанка послушно выбралась из машины и заковыляла к «Белому дому». Вернулась быстро, минут через пять, и доложила:

— Там она, там. Сидит в приемной и трепется по телефону.

— Хорошо, подождем, — кивнула я. — Надеюсь, она там не до глубокой ночи застрянет. Вот только где ты будешь ее обрабатывать? На улице холодно. В машине тоже не выйдет, поскольку я участвую в этом мероприятии только в качестве наблюдателя. По крайней мере до поры до времени.

— Можно в кафешку зайти. — Жанка показала на скромно притулившуюся за елками стекляшку. — Приличное заведение. Никакой выпивки, только кофе и пирожные. Кстати, эклеры там — пальчики оближешь.

Кто бы сомневался! Уж по части эклеров и прочих кондитерских вывертов Жанке просто нет равных. Она поглощает их буквально в промышленных объемах, что в конечном итоге и сказывается на ее экстерьере.

— О! О! — Жанка так запрыгала на сиденье, что чуть не перевернула машину. — Он! Вице!

Я прильнула к лобовому стеклу и увидела лысоватого типа среднего роста и среднего же телосложения, без шапки и в распахнутой куртке. Тип этот с самым целеустремленным видом усаживался в бежевую «Ауди». Личность его мне сразу показалась знакомой, и в этом не было ничего удивительного. Как-никак по долгу службы мне приходилось бывать на всяческих помпезных мероприятиях, вроде дня города или закладки камня на месте будущего биосортира на пятьдесят посадочных мест, а там такого сброда пруд пруди. Начальство любит быть на виду.

— Ну, значит, скоро и наша козочка копытцами зацокает. Вслед за шефом, — обронила Жанка.

«Козочка» действительно возникла на горизонте сразу после того, как «Ауди» с Вице на заднем сиденье бодро рванула с места. Я тут же узнала неказистую фигурку секретарши, поскольку имела хорошую возможность рассмотреть ее, пока она лаялась в «Мимозе» с продавщицей.

— Вижу объект! — информировала я Жанку.

— На зрение не жалуюсь, — сквозь зубы процедила она в ответ и, по-старушечьи покряхтывая, выбралась из машины.

Последовавшие вслед за этим драматические события показали, что у Жанки и впрямь было гораздо больше оснований жаловаться на голову, чем на зрение. Уверена, вы присоединились бы к моему мнению, имея возможность наблюдать следующую сцену.

Сначала Жанка бесцеремонно схватила бедную пигалицу за рукав и потянула за собой. Та — и в этом не было ничего сверхъестественного — сказала ей какое-то короткое отрывистое слово, судя по артикуляции, непечатное, после чего стала очень даже бодро улепетывать. Жанка бросилась за ней, смешно вихляя задницей. Догнала и надежно припечатала к бетонной стене «Белого дома». Секретарша не будь дура принялась отбиваться и орать дурным голосом, а я поняла, что мне пора остановить эту корриду, пока Жанка не загремела на пятнадцать суток за хулиганство.

Не подоспей я вовремя, разъяренная Жанка просто-напросто размазала бы несчастную по стене. Я даже вспотела, оттаскивая ее в сторону. А секретарша смотрела на нас с ужасом, судорожно прижимая к груди сумочку.

— Нет, ты только прикинь: она меня послала! — кипятилась Жанка, красная от возмущения. — Даже разговаривать не хочет. Какая важная!

— Успокойся, пожалуйста, успокойся, — внушала я Жанке тоном психотерапевта-самоучки. — На нас люди смотрят.

Тут я немного привирала. Людей поблизости пока что не было, но парадное крыльцо было буквально в двух шагах и на него в любой момент мог выйти покурить вооруженный охранник с вахты.

— А чего она! — не унималась Жанка. — Как будто я не знаю, что она там прячет! — С этими словами она попыталась выдернуть сумочку из миниатюрных секретаршиных лапок и наверняка бы вырвала, не будь меня. Но чего мне стоило ей воспрепятствовать! Даже в спине что-то хрустнуло. Вдруг эта корова мне ребро сломала!

— У тебя в сумке красное белье! — бесновалась Жанка. — И знаешь, чье оно? Не твое, нет! Это твой шеф тебя заставлял его покупать! А хочешь скажу, для кого?

— Заткнись! — рявкнула я.

Однако процесс зашел слишком далеко, и остановить Жанку было уже невозможно. Ну разве что с помощью асфальтоукладчика.

— Эти тряпки предназначались для Ольги Пахомовой, убитой в начале недели! — истошно голосила Жанка. — Ее, между прочим, нашли в таких же! А под подозрение попал совершенно другой человек! Невинный!

Лебединая Жанкина песнь закончилась тем, чем и должна была закончиться. Секретарша, воспользовавшись суматохой, незамедлительно сделала ноги и, уже оказавшись на относительно безопасном расстоянии, выложила все, что думает о нас. Ну Жанке-то, положим, досталось за дело, а мне, как всегда, за компанию.