– Вы, кажется, забыли своё место?! – ядовито проворчал Сай.

– Что тут происходит? Почему кандидатка до сих пор не на ужине? – спросил вошедший Тайлер.

– Они хотят спилить мою Мурку! – тут же пожаловалась я, пытаясь найти поддержки хоть у кого-нибудь.

– Ну так идемте на ужин? Испытание вы прошли, а значит, волноваться вам не о чем, – сказал Тай и сделал жест, приглашая покинуть теплицу.

– Я никуда не пойду, пока она не отцветет! Я ее уговорила показать цветочки, а вы – убить хотите! – я уперла руки в бока и насупилась.

Садовник опустил ножницы и растерянно посмотрел на судей.

– Кандидатка номер тринадцать, немедленно покиньте теплицу! – в приказном тоне, обратился ко мне Сай.

– Только вместе с моим цветочком! – я гордо задрала нос, всем своим видом показывая, что сдаваться не собираюсь.

– Я тебя тогда за патлы отсюда вытащу, – прошипел блондин и сделал шаг в мою сторону.

– Сай, оставь девушку в покое, – вступился за меня Тайлер. – Рано или поздно она уснёт, а Дасар тогда срежет цветок. Всего хорошего, Ольга. И учтите, ночью по саду бродят души тех, кто когда-то погиб на этих землях. Когда они прикасаются к живой плоти, человек испытывает боль, с которой они умирали. Если вы готовы несколько сотен раз умереть в огне, утонуть, быть повешенной, чтобы вам отрубили голову и ещё много вариантов… Оставайтесь. На стражниках есть защита, а вот вам не поздоровится, – он улыбнулся и вышел из теплицы.

Следом за ним, вздыхая и охая, поплелся садовник. А блондин бросил на меня ненавидящий взгляд и прошипел:

– Поздравляю, дурочка, к утру ты лишишься рассудка! – он оскалился и повернулся спиной, чтобы уйти.

А я в ужасе сглотнула и остолбенела. Я стояла, готовая бежать отсюда, сломя голову, и никак не могла пошевелиться. Ноги враз стали ватными, а сердце колотилось как бешеное.

Мне с лихвой хватило ночи, проведенной в лесу. Я не хочу чувствовать чужую боль…

Мурка с удовольствием отведала моего страха и отстрелила небольшую иголку, угодившую точно в ягодицу бессердечного блондина.

Он резко развернулся, выхватил клинок и замахнулся на лиану.

– Не смей! – крикнула я, снова обретя способность двигаться и с преогромным удовольствием заехала с колена ему в пах.

Сай согнулся пополам и выронил свой клинок, который я тут же схватила в руки и направила на судью.

– Уходите! Уходите или я убью вас! – срывающимся голосом, потребовала я.

– Что за шум? – спросила, вошедшая Игнис.

– Господину судье нужно в госпиталь. У него иголка в жо… ягодице и нервный стресс, – заявила я, снова усевшись на край горшка.

– Пошел вон! – приказала хранительница стены и мужчина бодро отполз в сторону выхода.

– Я не дам её срезать! – жалобно прошептала я, чувствуя как на глаза навернулись слёзы.

– Не давай, – пожала плечами Игнис, развернулась и вышла из теплицы, не забыв прикрыть за собой дверь.

Солнце, как-то очень уж резко, закатилось за стену и, уже через четверть часа, в саду стало темно.

Правда, совсем ненадолго. Из-под земли стал подниматься туман. Он светился зелёным, нагоняя на меня панику.

Я прижалась спиной к Мурке и стала осторожно поглаживать ее по коре, протянутой ко мне веточки. Она терлась о мои ладони, ластилась, как кошка, и это хоть немного, но успокаивало.

Первый силуэт я заметила через полчаса.

Призрак подошел ко входу в теплицу и смотрел на меня, сквозь мутное стекло.

Высокий мужчина, в белой рубахе и кальсонах – он казался бы живым, но зелёная дымка искрилась вокруг него, переливалась, закручиваясь в причудливые узоры…

А пока я его рассматривала – пропустила маленькую девочку, лет пяти, не больше. Кроха оказалась совсем рядом и потянула ко мне свои тоненькие ручки.

Я невольно сглотнула и пальцами коснулась ее личика.

Боль. Ужас. Паника. В глазах потемнело.

Собаки. Много собак. Голодные. Они зажали меня в переулке и встали напротив.

Один из них зарычал и прыгнул, вцепился в мою руку, которой я попыталась закрыться, и стал жадно грызть. Стая приблизилась. Прижав уши, менее смелые псы шли на меня...

Я даже кричать от боли не могла.

А потом я почувствовала, как что-то обвило мою талию и подняло над землёй.

Я открыла глаза и поняла, что это Мурка завесила меня над полом, а вокруг столпились люди, эльфы, вампиры… Кого тут только не было. И все они тянули ко мне свои призрачные руки…

Эстэр

К тому моменту, когда мы с Рином обсудили все детали нашего плана, на дворе уже стояла глубокая ночь.

Я лениво потянулся в кресле и встал, собираясь уходить, когда в дверь требовательно постучали.

– Кого там принесла нелегкая? – нахмурившись, поинтересовался владыка.

– Меня принесла, – сказала бесцеремонно вошедшая Игнис и скрестила руки на груди. Глянула под стол, где уже красовалась выставка из пустых бутылок, хмыкнула и с ехидными нотками в голосе сказала: – Там ваша Ольга в теплице до сих пор сидит, уперлась, не дала срезать цветок истры, отважно решила остаться и сторожить растение, несмотря на то, что Тайлер предупредил ее об опасности.

Мы с владыкой одновременно вскочили с насиженных мест.

– Стоять, соколики! – в приказном тоне потребовала моя сестра. – Это не единственная ваша проблема. С неповторимой тринадцатой кандидаткой ничего не случится, понервничает немного, может поумнеет.

– И какие, по-твоему, у нас еще проблемы? – Рин вопросительно изогнул бровь и направился к Ис.

– Девятая участница и Шад. – Игнис гордо задрала носик. – Час назад, я застала вашего брата в одной из комнат, в крайне провокационном положении. Повторная проверка на невинность показала, что кандидатка номер девять больше не может участвовать в отборе. Оба они взяты под стражу и ожидают решения владыки! – Ис с вызовом посмотрела в глаза Рину.

Я мог понять ее злость, но и она ведь могла помочь Ольге.

Да, амулет защитит ее от потери рассудка, но не спасет от боли…

Еще и этот Шад – мелкий засранец! Нет, то, что он тоже влюбился в Ольгу – я понял сразу, но вот так бесцеремонно испортить отбор своему брату… Это уже не вписывается ни в какие рамки.

Шад родился спустя год после того, как погибли наши с Ис родители.

Каким-то образом получилось, что второй ребенок в семье правителей, тоже унаследовал часть проклятия. Никаких проблем оно ему не доставляло, кроме того, что по всему телу красовались черные прожилки, а волосы были седыми с рождения.

Едва достигнув осознанного возраста, он возненавидел всех, кто пытался ему помочь. Мы с Рином старались тащить его за собой, но уже к совершеннолетию Шада, поняли, что все наши попытки тщетны.