в них использовалась магия Воздуха. Но как она помогает от призраков? Или здесь что-то другое?

Боковая дверь фургона тоже открылась. Из машины выбрался долговязый худой человек. Он встревоженно оглядывался по сторонам и нервно теребил в пальцах висевший на его шее медальон.

Вслед за долговязым из фургона вылез упитанный розовощекий мужчина с пышными рыжими усами. На его лице играла жизнерадостная улыбка. Он успокаивающе похлопал долговязого по плечу и что-то ему сказал.

Своей уверенной манерой держаться и покровительственными жестами рыжеусый напомнил мне врача. А кто тогда долговязый? Пациент?

— Пойду-ка я взгляну на них поближе, — подмигнул я Кире. — Мне, как начинающему артефактору, все это ужасно любопытно.

Чтобы не тратить времени на спуск по лестнице, я шагнул в Тень. И вышел из нее в двух шагах от долговязого.

Ну, откуда я мог знать, что мое появление так его напугает?

Когда я возник рядом с ним, долговязый шарахнулся в сторону.

— Сгинь! — заорал он. — Брысь!

Одним гигантским прыжком он оказался внутри фургона и с грохотом захлопнул за собой дверь. Но и там не успокоился — прижав нос к стеклу, он что-то кричал и тыкал в мою сторону медальоном.

— Ну, что же вы делаете? — укоризненно сказал мне рыжеусый. — Разве можно так пугать Видящего мага?

Ага. Значит, Видящий маг — именно долговязый. Честно говоря, особого доверия его поведение не вызывало. В этот момент он как раз выпучил на меня глаза, а потом плюнул прямо в стекло.

— А ты кто? — спросил я рыжеусого.

— Порфирий Порфирьевич, — поклонился он. — Маготерапевт. С кем имею честь?

— Никита Васильевич Волков.

— Судя по манерам, аристократ? — уточнил Порфирий Порфирьевич. — Скажите, у вас не было проблем с отцом?

— Давай поговорим про твоего подопечного, — усмехнулся я. — Что с ним?

— Ничего особенного, уверяю вас. Все Видящие маги — тонкие и ранимые натуры. Очень чувствительные. Ведь им постоянно приходится иметь дело с потусторонним миром. С незримыми сущностями, которые когда-то были людьми или животными. А то и демонами. Как вы думаете, ваша психика выдержала бы постоянное общение с сущностями убитых демонов?

— Проныра, ты как считаешь? — спросил я маленького демона Огня.

— Ты вполне нормален, Никита, — успокоил меня демон.

— Нас устраивает, — поддержал его Циклоп.

И только Ксантипп пьяненько хихикнул. А ведь с утра у меня не было ни капли во рту. Только вчера, за ужином у костра я выпил два бокала вина. И кстати, совсем не почувствовал опьянения.

Похоже, демон Воды как-то научился не только воровать у меня алкоголь, но и откладывать его про запас.

— Прекрати все время сворачивать разговор на меня, — сказал я маготерапевту. — Что с твоим клиентом? Он собирается вылезать и работать?

— Дайте мне пару минут, — вздохнул Порфирий Порфирьевич. — Сейчас я его успокою.

Он подошел к фургону и легонько постучал согнутым пальцем в стекло.

— Родион Романович, это не призрак! Уверяю вас, тревога ложная.

Худое лицо Родиона Романовича выразило сильное сомнение. Он замотал головой и принялся что-то объяснять знаками маготерапевту.

— Он хочет, чтобы я вас потрогал, — перевел мне Порфирий Порфирьевич. — Вы разрешите?

— Может, лучше я его потрогаю? — поинтересовался я. — Если дать ему затрещину, он придет в себя?

— Ну, а зачем вы появились так неожиданно? — напомнил мне маготерапевт. — Кстати, откуда вы появились?

— Из загробного мира, — ответил я и скорчил зловещую гримасу.

Родион Романович побледнел и отшатнулся от стекла.

Я все-таки разрешил маготерапевту потрогать себя за рукав рубашки. Надо же было как-то убедить нервного мага, что я не бесплотный дух.

— И что, все Видящие маги такие чувствительные? — спросил я Порфирия Порфирьевича.

— Что вы, — абсолютно серьезно отозвался маготерапевт. — Родион Романович еще прекрасно держится. Главное — не оставлять его одного. Большинство Видящих магов заканчивают свои дни в лечебнице. Вы можете отойти на пару шагов?

Время стремительно уходило, а дел у меня не убавлялось. Поэтому я не стал спорить с маготерапевтом и отошел в сторону. Он все-таки извлек Видящего мага из фургона и за руку подвел его ко мне.

— Видите, — уговаривал он Родиона Романовича, — совсем не страшно.

Родион Романович тоже пощупал мой рукав длинными пальцами.

— Извините, — смущенно сказал он.

Потом внезапно повернулся и целеустремленно пошел за угол дома.

— Идемте за ним, — кивнул мне маготерапевт.

— А куда он? — поинтересовался я.

— Перед тем, как установить артефакты, Родион Романович должен осмотреть территорию. Вдруг призраки уже где-то здесь.

— А артефакты их не изгонят? — удивился я.

— Нет, — ответил Порфирий Порфирьевич. — Артефакты создают возмущение эфирного поля только по периметру. Ни один призрак не сможет проникнуть в его границы. Но если призрак уже внутри — он окажется запертым в ловушке.

Потрясающе.

Интересно, а камеру профессора такой вот Видящий маг осматривал? Надо будет уточнить у Ильи.

— А как вообще становятся Видящими магами? — спросил я маготерапевта, шагая вслед за сутулой фигурой Родиона Романовича. — Это врожденный Дар, или он открывается со временем?

— Трудно сказать, — пожал плечами Порфирий Порфирьевич. — Возможно, что Дар врожденный. Но открывается он обычно в результате сильного потрясения. Например, при встрече с враждебно настроенным призраком.

— А у него как получилось? — кивнул я на Видящего мага.

— Я не могу открыть вам врачебную тайну.

— Так я не из любопытства спрашиваю, — заметил я. — Это нужно в интересах следствия. А если мне нужно что-то узнать, то я все равно узнаю. Вопрос только в том, сколько времени это займет.

Маготерапевт покосился на меня и поверил.

— Нет, у вас определенно были проблемы с отцом, — обиженно пробормотал он.

— Ближе к делу, — поторопил я.

— Ну, хорошо, — вздохнул Порфирий Порфирьевич. — Дело в том, что у Родиона Романовича была очень вздорная квартирная хозяйка. Отдала богу душу по совершенно естественным причинам, но с чего-то решила, что Родион Романович ее отравил. И стала ему являться. Довела юношу до нервного срыва.

— А он не травил? — поинтересовался я.

— Ну, что вы! — укоризненно протянул Порфирий Порфирьевич. — Нет, конечно!

— А вот сейчас отравил бы! — мрачно заявил Родион Романович, поворачиваясь