усопшим в кристаллах ничуть не скорбя,

Каждый дух, здесь бывавший, свободы лишен,

В крепком камне блестящем навек заточен.

Нету жизни в лесу том, лишь скорбь хрусталя,

Под блестящим покровом горюет земля.

А войти сюда может лишь чистый душой,

Чуждый миру земному, для темных иной.

Попросил сына Гала дух Спатий о том,

Чтоб нашел он кристалл в алтаре неживом.

По приказу отца на кристальный простор

Молодой шел и честный, покорный Гортор.

В мертвый лес он вошел, Мазис сны лицезрел,

А алтарь с хрусталя от забвения тлел.

Сын титана украл дивный камень-кристалл,

Возвратившись, он духу его даровал.

Спатий цели достиг, счастлив он без конца,

Наградил зеркалами героя-мальца.

А затем сердце леса о землю разбил,

Пленных Мазиса хитростью освободил.

Зеркалами владеет с той древней поры

Бог Гортор и глядит через них на миры,

Видит счастье и горе, и слезы, и смех,

Видит муки людские и радость утех.

В дни кровавых сражений он смерть лицезрит,

В отражении слышит, как ветер хрипит.

И теперь он увидел, как умер Дегир,

Как от демона темного спас целый мир.

А в то время Гефай в пустоте нашел свет

И врата отворил, чтоб привлечь силуэт.

Та энергия гибла в обьятиях тьмы,

Избежать не могла океана тюрьмы.

Ко вратам отворенным помчалась она,

Знал Гефай, что загадок та сила полна.

Возвратившись обратно в небесный дворец,

Преподнес он Коэлусу светлый ларец,

В нем упрятал Гефай тот неистовый свет,

Что скрывал до того его мощь амулет,

Что от древних посланье свое передал.

Благодарен владыка, ларец тот принял,

Но туманно грядущее, битвы исход,

Беспокоится будущим мирный народ,

Как на землю асуры-владыки пришли,

Небеса тяжелели в бескрайней дали.

Последний Демон-Владыка

Видел сада хранитель троих близнецов,

За свободу Земли благородных борцов,

Видел гибель Дегира, Тефала победу,

Лапиона и демона-камня беседу.

А средь той суматохи отважный Хенон,

Останавливал Фламуса армагеддон,

Острым лезвием резал и дым, и огонь,

На меча рукояти сжимая ладонь.

Демон, крыльями пламя бросал во врага,

Отбивался как мог Поднебесья слуга,

Только ранить асура атакой не мог,

Жгли удары Хенона, как будто батог.

Проникала та боль чрез броню серебра,

Но стоял нерушимо герой, как гора.

Он не вскрикнул и виду врагу не подал,

Хоть от пламени Фламуса адски страдал.

Демон плети огня продолжал распускать,

Заставляя врага под ударом пылать,

Отбивался мечом безуспешно Хенон,

Его враг безгранично в той битве силен.

Языки его плети проникнут везде,

Не сокрыться серебряной бога звезде,

Ранят тело и душу сжигают огнем,

Только слышен ударов неистовый гром.

Не обычные плети асур созидал,

Их владыка драконов ему даровал,

Своей магией создал давно он прием,

Чтоб в глубины сознанья проникнуть огнем,

Выжигать души воинов Царос умел,

Для него над сознанием власть — не предел,

Он цепями огня мог любого сковать,

Демон Фламус той силой желал обладать.

Но летучая мышь далеко не дракон,

Демон огненный был не настолько силен.

Царос Фламусу тайну поведал тех сил,

Но провал в обученьи асуру сулил.

«Может пламя ты носишь на крыльях своих,

— Только Царос промолвил и демон притих, -

Но, чтоб цепи сознанья с огня созидать,

Должен силой ты большей стократ обладать,

Силой, равной дракону, владыке небес,

Властелину огня, что создатель чудес,

Твое пламя сильнее души быть должно,

Только демону мощь обрести не дано.

Волю цепь угнетает, чтоб дух подчинить,

И навеки владыке огня подарить,

Но, коль враг сильный духом, сильнее цепей,

Он лишит тебя жизни прогнившей твоей».

Всем словам вопреки, демон власти желал,

Царос тайну заклятий своих рассказал,

Был уверен дракон: Фламус слаб для того,

С новой силой цепей чтоб достичь своего,

Но усердно ту магию он изучал

И однажды владыку дракона сковал,

Гордый Царос и глазом мигнуть не успел,

Как учителя демон-асур одолел.

Он улучшил прием, создал плети огня,

И нанес свой удар, его душу пленя.

Плеть прошла через Цароса сталь-чешую,

Закаленную магией черной в бою,

А затем через плоть к глубине пробралась,

И асурским огнем та душа обожглась,

Дух драконий терзала асурская плеть,

Был готов повелитель огня умереть,

Пламя Фламуса душу сжигало дотла,

И бездушная Цароса плоть умерла,

Горд дракон был, за то поплатился стократ,

Сердце пламени вырвал асуров собрат.

Царос пал, но Хенон своей волей сильней,

Он огонь победил для защиты людей.

Воин душу очистил, смыкая глаза,

Новой силы завыла в герое гроза.

Пламя плети бессильно пред вольным душой,

Вновь поднялся на битву с асуром герой.

Бил Хенона асур беспощадно бичом,

Отбивался от пламени воин мечом.

Фламус знал, что врага поразить должен он,

Но под шквалом атак не сломался Хенон.

Растворилась та плеть, только искры летят,

Но потомка титана они не разят.

Сердцем пламени, что у дракона украл,

Фламус стены огня пред врагом созидал,

Но ударной волной угасил он огонь,

Серебром засияла опять его бронь.

И прибегнул владыка к заклятьям огня:

«Волю внутренней силы даруй для меня!»

— Молвил он и открылся забытый завет,

Что пожаром зажег все вокруг в синий свет.

Пламя древнего рода горело внутри

Его сердца с восходом пурпурной зари,

Но открыть то могущество мог лишь отец,

Что в душе его спасся, не встретив конец.

Он в забытое время жег степи дотла,

И сейчас там осталась Физора зола,

Создал он свое место горящих равнин,

Погасить что не может асур ни один.

Но огонь истощал его тело и дух,

От Физора владыки остался лишь слух,

Он покрылся песком и совсем занемог,

Но от гибели верной себя уберег.

Он заклятьем запретным вселился в него,

В вечный жар огнекрылого сына того.

И теперь даровал ему синий огонь,

Что сжимала асура Физора ладонь.

В теле сына упряталась сила отца

И сознанье Физора в глубинах ларца,

Но теперь его выпустил Фламус с тюрьмы,

Чтоб владычить над силой пылающей тьмы.

С новой мощью оставил герою свой след,

Наносящий Хенону неистовый вред.

Метка жгла его тело, проклятие зла,

Разлеталась по полю сраженья зола,

Но герой не позволил себе умереть,

И разрушить тот знак должен воин суметь.

Меч царапал броню, грань стирая клейма,

Но, пылая, продолжит сражение тьма.

Демон ринулся к богу на пике всех