Весь следующий день Лорен невозможно скучала. Вчерашняя бурная ссора закончилась не менее бурным примирением. А потом они долго гуляли по полупустому пляжу, слушали шумный рокот волн и мирно беседовали. Лорен по большей части молчала. Ей бы очень хотелось рассказать ему о себе, поделиться своими историями – забавными и не очень, – но она не могла, боясь увязнуть во лжи еще больше. Поэтому на вопросы Мэтта отвечала скупо и односложно, предпочитая наслаждаться его рассказами и глубоким спокойным голосом. А когда они подошли к огромным покатым валунам, на которых нежились белые чайки, Лорен присела и подумала: как жаль, что ей нечем их покормить, а Мэтт, опустившийся рядом, спрятал руку в кармане, а потом поставил рядом с женской ладонью маленькую бледно-бирюзовую коробочку, перетянутую белой атласной лентой.

– Что это? – удивленно спросила она, покосившись на эстетическое чудо от Тиффани.

Улыбнувшись, он открыл футляр.

– Это пара серег, – преувеличенно серьезно просветил Мэтт, указывая на содержимое.

– Я вижу, что не пара кирпичей! Это подкуп?

– Это подарок. Я привык их делать женщинам, с которыми приятно провожу время.

– Это очень дорогой подарок, – бросив взгляд на украшение, заключила Лорен.

– Я очень приятно провожу время, – многозначительно ответил Мэтт.

Она взяла в руки коробочку и посмотрела на серьги. Изумруды сочного зеленого цвета в окружении россыпи бриллиантов на маленьких платиновых ободках неподвижно лежали на бархатной подушечке. Красивые и дорогие. Лорен сразу же почувствовала себя польщенной, но, естественно, принять их не могла. Ни по морально-этическим соображениям: ведь между ними все было не по-настоящему, а украшение – это уже что-то существенное, крепкое. Ни по чисто житейским: как она объяснит родителям происхождение такого дорогого подарка? Бойфренды Лорен никогда не тратили на нее таких баснословных сумм, да и парня сейчас у нее нет. Даже Мэтт и тот, если и был, то не у нее, а у Лорен Вудс. Она вздохнула и захлопнула коробку.

– Они очень красивые, и мне, правда, очень приятно…

– Я слышу какое-то «но», – продолжил за нее Мэтт.

– Но я не могу их принять, – невесело улыбнулась Лорен.

– Почему?

Она заметила, как по лицу Мэтта скользнула тень удивления и даже непонимания. Действительно, как это: такая особа, как Лорен, отказывается от украшений!

– По многим причинам.

– Поделишься?

– Нет, не поделюсь. – Лорен поставила коробочку обратно на камень и, вспомнив блондинку, сказала: – Я думаю, тебе не составит труда подобрать для них новую владелицу.

– Сомневаюсь, что мне удастся найти женщину с такими же потрясающими зелеными глазами.

Лорен почувствовала, как зарделась от его комплимента.

– Не думал, что женщины еще сохранили этот навык, – задумчиво проговорил Мэтт.

– Какой?

– Краснеть. – Он прикоснулся пальцами к пылающей женской щеке и, убрав густые волосы назад, снял с нее серьги.

– Ты можешь их хотя бы примерить? Не зря же я с самого утра мчался в магазин.

Лорен, как зачарованная, следила за его сосредоточенным лицом. Мэтт со знанием дела нежно продел тонкий ободок и аккуратно закрыл застежку, потом пристально посмотрел на творение своих рук и тихо произнес:

– Какая же ты красивая, Лорен. – Он трепетно коснулся ее губ и шепнул: – Самая… – И в этот момент она поняла, что окончательно пропала.

После того, как они разомкнули объятия, Мэтт повез ее ужинать. Он был галантным, чутким и внимательным, и Лорен казалось, что это настоящее и безусловно идеальное свидание. Свидание, на котором мужчина мечты ловит каждое слово и предупреждает любой каприз. А три бокала Шато Лафит сделали свое дело – она благополучно забыла все обиды и оскорбления, нанесенные Мэттом, и впервые чувствовала себя с ним действительно счастливой. А ночью, когда он медленно снимал с нее платье, целуя каждый дюйм освобожденной кожи, Лорен ощущала себя самой желанной, жизненно-необходимой ему, как вода или воздух. Таяла, словно воск, в его ласковых руках, и отдавалась так самозабвенно, полностью погружаясь в свои чувства и в этого мужчину.

А потом наступило утро, и Мэтт уехал. Куда – естественно, не сказал. Расспрашивать Магду она не стала. Та и так уже смотрела на Лорен с явным неодобрением и молчаливым порицанием.

Она вздохнула, отгоняя воспоминания о прошедшей ночи, и с тоской посмотрела на видневшийся за окном океан. Как бы ей ни нравилось купаться и загорать, но сейчас Лорен чувствовала, что отлежала все бока. Хотя результат был на лицо. Чуть больше недели в Хэмптонсе, и ее кожа приобрела ровный золотистый оттенок. Никаких следов от купальника, правда, за это стоит благодарить Мэтта и его необъяснимую тягу к эксгибиционизму, а также непомерному сексуальному аппетиту.

Когда солнце начало менять цвет с лимонно-желтого на насыщенный апельсиновый, а небо приобрело приятный розовый оттенок, Лорен услышала, как возле дома остановилась машина, и вышла на балкон. Мэтт стоял во дворе и курил, а Лорен ощутила то самое – смутно знакомое – томление в груди. Именно то, которое появляется в паре с зарождающимся чувством влюбленности и которое полностью расцветает, заполняя человека всего, без остатка, от теплой улыбки или трепетного взгляда объекта воздыхания.

Лорен ужасно соскучилась, и только благодаря гордости и образу, который все еще пыталась сохранить, погасила желание броситься вниз в крепкие мужские объятия, зарыться носом ему в шею и вдохнуть аромат тепла и солнца, которым пахла кожа Мэтта. Лорен осталась ждать его в своей комнате, надеясь, что он сам к ней придет.

О том, где он был, а точнее, не был ли с другой женщиной, она предпочитала не думать, делая вид, что ее это совершенно не волнует. А закрутившийся между ними роман, в душе Лорен предпочитала называть их отношения именно так, а не банальный трах, воспринимала, как своего рода приключение, как заключительный аккорд своей бурной молодости, последний этап перед переходом в самостоятельную взрослую жизнь. Потому что, как бы ей ни хотелось думать по-другому, мечтать о чем-то большем, Лорен понимала: после всего этого маскарада между ними просто не может быть ничего настоящего. Слишком много лжи.

Пока мысли со скоростью света проносились в голове Лорен, ноги без устали наматывали круги по небольшой комнате. Выждав положенный час, но так и не дождавшись заветного толчка в дверь, ведь стучать при входе в ее спальню Мэтт считал излишним, она сама решила отправиться на его поиски, напоследок тоскливо отметив, что уже начинает бегать за ним.

Лорен вошла в просторную светлую комнату, временно оборудованную под рабочую зону и заменявшую Мэтту кабинет. Он стоял на террасе, смотрел на сад и курил. Опять.

– Привет, – Лорен подошла, оперлась на край стола, но выходить на воздух не стала. Ей нравилось наблюдать за ним на расстоянии: смотреть, как Мэтт, не сводя с нее глаз, молча выпускал дым, как подходил и властно обнимал за талию, как дерзко срывал первый поцелуй и всегда добивался ее ответа.