не в храме, получается картинка, наводящая на мысль о Стене Плача. Поэтому для меня было очень важно служить литургию с открытыми царскими вратами. Мы начали вести трансляции на Светлой неделе, когда врата и так открыты, но я получил благословение нашего викарного епископа митрополита Дионисия не закрывать их и после.

Потом наши прихожане обратились с просьбой: «Нельзя ли во время трансляций вносить камеру в алтарь?» — то есть туда, где во время обычной службы миряне находиться не могут. Мы стали вести трансляцию из алтаря во время Евхаристического канона, и все, кто хотел, оказались участниками богослужения — в непосредственной близости к престолу, ко Христу.

Затем мы еще расширили нашу литургическую катехизацию: стали начинать трансляцию не с Божественной литургии, а с проскомидии. Теперь наши прихожане видят то, что мало кому известно: как вынимаются частицы, как совершается омовение, как священники читают записки (сейчас обычно в телефоне, потому что нам их присылают по интернету).

Неожиданно оказалось, что карантин подвигнул верующих к совершенно новому способу молитвенного участия — и мне сдается, что это участие людей, лишенных литургии, но стремящихся в ней участвовать, гораздо более внимательно и осмысленно.

Как проходит обычная литургия — прихожане являются в храм с опозданием, первым делом начинают друг с другом здороваться, обниматься и разговаривать. Литургия уже идет, а радость встречи все продолжается. Потом они встают в очередь, чтобы подать записки и купить свечи. Потом идут ставить свечи. Дети бегают, жизнь бурлит, а литургия идет своим чередом. Поются антифоны, возможно, уже читается Евангелие или даже проповедь, а движуха в храме — даже в самой хорошей, воспитанной классической общине — продолжается. Слова анафоры не всегда слышны вне алтаря, и даже не всегда священник произносит их во всеуслышание. На какое-то время прихожане напрягаются, но, как только прозвучало: «Святая святым!», все расслабляются и начинают разговаривать. Усердное внимание к словам литургии, проникновение в ее суть всегда оттесняется каким-то внешним фоном. Хорошо бы, человек пришел в храм, замер как свеча и забыл обо всем, отложил в сторону всякое житейское попечение и кроме молитвы ничего бы его не интересовало, но так не бывает.

А когда смотришь на экран, видишь, как совершается Евхаристия, и тебе не с кем поговорить, не надо ставить свечи, подавать записки и лезть в карман за деньгами во время сбора пожертвования, а надо только внимательно слушать, может так случиться, что литургия станет более понятной и будет восприниматься намного более серьезно.

Почему прихожане вдруг захотели виртуально попасть в алтарь? Потому что так они действительно иначе переживают литургию. Не могут причащаться, но могут по-новому участвовать в этой молитве: они ее слышат, понимают и разделяют. Это заметно по чату, который постоянно заполняется откликами: «И духови твоему. Христос посреди нас!»; «И есть и будет»; «Аминь, аминь, аминь!»; «Христос на земле есть и будет», — отвечают на возгласы священника прихожане. Идут и идут эти восклицания, которые знаменуют собой серьезное молитвенное участие. А в конце службы все пишут: «Спаси вас Господи!

Благодарим за трансляцию!» Конечно, в чате есть и такое: «Сделайте звук погромче. Плохо слышно проповедь» — но и это свидетельствует о внимании к проповеди, о гораздо более серьезном внимании к словам молитвы.

Трансляции сначала воспринимались как служба для ленивых, ведь как удобно: сидишь, развалившись в кресле, и смотришь в телефоне, как батюшка служит литургию. Но вместо службы для ленивых получилось усиленное участие. Ты не присутствуешь реально на службе, но твой внутренний потенциал молитвенного внимания увеличивается, ты стряхиваешь с себя сонное оцепенение и больше напрягаешься. Многие присылают картинки: в красном углу рядом с иконами стоит айфон, горят свечи. И очевидно, что человек предстоит, действительно в этот момент находится в молитве, а не взглянул на экран мимоходом и сидит ест яичницу с колбасой. Я знаю, что многие после трансляции принимают просфорку и святую воду, чтобы зафиксировать свое литургическое говение.

Далее, выяснилось, что прихожане нуждаются в дополнительной молитве, которая бы соединила всех нас воедино. Я большой противник молитвы по соглашению, вижу в ней подмену и неестественность, но общая объединительная молитва кажется мне очень важной. И потому мы разработали с нашим клиросом маленькое ежедневное богослужение, которое состоит из апостольского и евангельского отрывков на каждый день, дневного канона святому или празднику и нескольких стихир из Минеи или Октоиха. Каждый день мы размещаем на нашем сайте это маленькое правило, которое договорились прочитывать ежедневно, примерно с шести до восьми вечера, не в обязательном порядке, но по возможности и желанию. Наше правило на двух языках — церковнославянском и русском, и таким образом важные тексты — например, Страстной недели и пасхального периода, канон самарянке и другие — стали доступны для углубленного прочтения, внимательного молитвенного участия. Правило коротенькое, всего минут на десять-пятнадцать, но тем не менее оно поддерживает наше молитвенное единство.

Кроме того, я с радостью узнал, что наши прихожане сорганизовались большим коллективом, как они дружат в приходе, и стали собираться на онлайн-молитву. Это уже была общинная, не от меня исходящая инициатива. Они встречаются в зуме, по очереди читают молитвы, а потом обсуждают тексты и духовные проблемы, то есть молитвенно друг с другом общаются.

Этот страшный интернет, виртуальная реальность, эти компьютеры, в которых мы видим опасность, вдруг неожиданно, по воле Божией, начинают приносить огромную пользу и делают нас, разделенных большими расстояниями, близкими друг другу.

Хочу поделиться стихотворением, которое написал по этому поводу иеромонах Димитрий (Першин):

А люди смотрят и благодарят

за настоящее,

за съемки алтаря,

за четкость, смысл

во всем происходящем,

трансляцию, непревзойденный хор,

присутствие в радостотворном плаче

Творца, благословившего с тех пор,

как накатил на мир корономор,

фейсбук использовать чуть-чуть иначе.

Помню веселую американскую картинку, которая прошлась по интернету: сидит дьявол рядом с Богом и ехидно говорит: «Вот, во время пандемии я закрыл все Твои храмы», а Бог ему на это отвечает: «Да, но Я их теперь открыл в каждом доме». Действительно, оказалось, что слова о домашней церкви — не пустые. Они касаются не только отношений супругов между собой, но и того, как мы превращаем пространство своей жизни в пространство богослужения, богоприсутствия, богослышания и богопознания. Это неожиданный и очень интересный опыт. Я думаю, он обязательно зафиксируется в наших общинах и, может быть, даст благие плоды.

Скажу и о собственных впечатлениях от службы, которая транслируется сотням