— Симпатичные работы, не находишь? Прямо как в Галерее художеств, — усмехаясь, проговорил Бессмертнов, останавливаясь у последнего рисунка.

— Гражданка Семениха, можете одарить своих постояльцев нектаром, — выдал Крячко.

Мужики дружной толпой ломанулись к крыльцу. Станислав ожидал, что вот сейчас наступит полный хаос и хозяйку попросту снесут с крыльца, но, вопреки его ожиданиям, ничего подобного не произошло. Возле Семенихи выстроилась аккуратная очередь, согласно одной ей ведомой системе. Семениха наполняла стакан, отмеряя точно по норме. Очередной мужик, приняв посуду из рук хозяйки, вежливо благодарил ее, опрокидывал содержимое стакана в рот и, возвращая посуду, отходил в сторону.

— Ничего себе, дисциплина, — присвистнул Крячко. — Ничего подобного в жизни не видел!

— У Семенихи и не такое бывает, — посмеиваясь, ответил Бессмертнов. — Что, Стас, провалился твой эксперимент?

— Напротив, все, что хотел, я узнал. Можем отчаливать.

— А кто победил-то? — подал голос сморчок.

— Ничья, — через плечо бросил Бессмертнов, покидая двор Семенихи.

— Жаль, красивые рисунки получились, — высказал свое мнение сморчок, после чего интерес к начальникам испарился окончательно, так как Семениха начала новый круг наполнения посуды.

Когда на следующее утро Гуров покидал квартиру, Мария крепко спала, свернувшись калачиком на своей половине кровати. Будить ее Лев не стал. Зачем? Пару бутербродов он и сам в состоянии приготовить. По дороге он связался с отделом, чтобы узнать, не было ли вестей от Крячко. Дежурный ответил, что полковник сообщений не оставлял. Тогда Гуров набрал номер секретарши Штейна и договорился о встрече. Оказалось, секретарша уже на рабочем месте. Она предложила подъехать в офис Штейна, что Гурова более чем устраивало, заодно рабочий кабинет убитого осмотрит. В деле был отчет о проведенном Егоровым осмотре, но в свете недавних событий мнению молодого следователя доверять не стоило.

Возле офиса Штейна на улице Горького имелась парковочная площадка. Оставив свой «Пежо» на парковке, Лев прошел в вестибюль. Лифт за минуту домчал его до шестого этажа. Выйдя из лифта, он огляделся. На этаже царила неестественная для рабочего дня тишина. «Интересно, кто теперь заправляет конторой?» — невольно подумал Лев, подходя к двери с прикрученной к ней табличкой. Табличка гласила, что владельцем данного кабинета является Альберт Штейн, архитектор. Скромная надпись, без пафоса и мании величия. Постучав в дверь, он открыл ее и поздоровался с девушкой, сидевшей за столом в приемной:

— Светлана, доброе утро!

— Вы — Гуров? — уточнила она.

— Гуров, Лев Иванович. А вы Светлана, верно?

— Да, секретарь господина Штейна, — в свою очередь, представилась девушка и тут же поправилась: — Бывший секретарь.

— Скажите, контора продолжает функционировать?

— Конечно. Здесь ведь не один Штейн работал, — объяснила Светлана. — Помимо него, в штате восемь архитекторов разного уровня.

— Разного уровня, это как?

— Уровня сложности разрабатываемых проектов, это я имела в виду, — терпеливо, как школьнику, принялась разъяснять Светлана. — Кто-то из архитекторов работает исключительно над проектами многоквартирных домов. Кто-то специализируется на инфраструктуре. Кто-то выполняет заказы на индивидуальные постройки разной сложности. Альберт Штейн работал над самыми дорогостоящими проектами, а я была у него в услужении.

— Так-таки и в услужении, — улыбнулся Гуров.

— А как еще можно описать тот фронт работ, что я для него выполняла? Моя работа заключалась в том, чтобы обеспечивать идеальные условия для стимулирования его гениальности.

— И это значит, что на вас лежала большая ответственность, я правильно понимаю?

— И ответственность, и куча обязанностей, которые для других архитекторов выполнял целый штат сотрудников, начиная с простых клерков и заканчивая юридическим отделом. А теперь они хотят меня уволить. — Последнюю фразу Светлана произнесла, чуть повысив голос.

— Уволить? На каком основании? — искренне удивился Гуров.

— На том простом основании, что сотрудник, ради которого меня нанимали, умер! — воскликнула секретарша. — А у них, видите ли, нет свободных вакансий ни в одном отделе. Я ему говорю: вы не можете со мной так поступить, я проработала на этого сатрапа целых три года. Я лучше всех знаю структуру организации и могу в любом отделе работать, даже в юридическом. А он мне: сожалею, но фирме невыгодно держать в штате юриста без диплома. Не те времена. Ну, не наглость ли?

— Он — это кто? — уточнил Лев.

— Да директор наш, Вениамин Львович. Юридически фирма принадлежит ему. Конечно, Штейн работал исключительно сам на себя, но какой-то процент Вениамину отстегивал. Да и престиж фирмы его имя повышало. Клиентов привлекало.

— А теперь, значит, привлекать клиентов некому?

— Найдут кого-нибудь. Дроздов большие надежды подает. И этот хмырь, Хахалин, тоже в последнее время поднялся, — перечисляла Светлана. — Или Аникина на место Штейна выдвинут. Он, конечно, недотягивает, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба.

— Те, кого вы перечислили, потенциальные конкуренты Штейна?

— У Штейна не было и не могло быть конкурентов. По крайней мере, не в нашем городе.

— Смелое высказывание, — заметил Гуров.

— Констатация факта, ничего больше, — заверила Светлана и вдруг спохватилась: — Простите, вы, наверное, совсем по другому вопросу пришли, а я тут гружу вас своими проблемами. О чем вы хотели поговорить?

— Об этом и хотел, — обезоруживающе улыбнулся Лев. — О вашей работе, о вашем отношении к Штейну и о его работе, естественно.

— Знаете, о покойниках плохо не говорят, но я все же скажу. Штейн ваш был той еще скотиной. Бездушное животное, которого, кроме его драгоценных проектов, ничего не волновало. Иногда я сомневалась, человек ли он вообще или робот, запрограммированный делать жизнь окружающих его людей невыносимой.

— А я слышал о его гениальности, — задумчиво проговорил Гуров. — Болтают?

— Гениальность, конечно, присутствовала, иначе как бы он поднялся до таких высот, с его-то характером, — вынуждена была согласиться Светлана. — Но как человек он был сущее дерьмо.

— В чем конкретно это выражалось?

— В его отношении к людям, в чем же еще. Да вы по офису пройдите, попытайтесь найти хоть одного человека, кто о Штейне доброе слово сказал бы. Он же всем мозг выносил. Самые выгодные проекты у архитекторов из-под носа уводил. Сметчиков до белого каления доводил. Сам Вениамин Львович от него страдал. Не думаю, что хоть кто-то в этом здании сожалеет о его кончине.

— Получается, в офисе полно людей, желавших Штейну смерти? — уточнил Гуров.