литературе мелькают свыше 20 тыс. сосланных в Сибирь, 1000 казненных. Хотя эти цифры взяты с потолка, не подкреплены никакими документами. Изучение описи дел Тайной канцелярии показало, что за 10 лет правления Анны Иоанновны было 1909 политических дел. А серьезные наказания (смертную казнь, кнут) понесли 820 человек. Остальных постращали и отпустили. Или ограничились ссылками. Всего же, вместе с уголовными, за 10 лет было арестовано не более 10 тыс. человек, в Сибирь отправили не более тысячи [5].

Истинная же суть «террора» состояла в том, что Анна строго взялась наводить порядок в совершенно разболтавшейся стране. Среди преступников, которыми довелось заниматься Тайной канцелярии, были и такие, как помещик Чирков, собравший банду и разбойничавший на Муромской дороге. Или офицер Семенов, продавший кому-то гарнизонные пушки. Кончил жизнь на плахе иркутский вице-губернатор Жолобов за беспредельное хищничество. Был казнен воевода Каширы Баскаков – мелкого подьячего, уличившего его в злоупотреблениях, он избил до смерти и искалечил его жену [28, с. 245–250].

А в 1732 г. вскрылась ересь «хлыстов». Ее выявляли и раньше, в 1716, 1721 гг. Однако высокие покровители в Синоде заминали дело. Но теперь именно эти покровители попали под «дело церковников», и обнаружилось, что в Москве ересь охватила 8 монастырей! Ивановский, Никитский, Варсонофьевский, элитные Новодевичий, Симонов, Чудов, Высокопетровский, Богословскую пустынь [29, с. 390–395]. Сектанты устраивали радения с самоистязаниями, доходя до экстаза и предаваясь свальному блуду [30, с. 32–40]. Еретик Осипов дал показания о детях, рожденных от оргий, их называли «христосиками», умерщвляли, высушенные кровь и сердце добавляли в муку, выпекая хлеб для «причастия» [31, с. 117–119]. И это творилось в Москве, даже когда там пребывал царский двор!

Арестованных считали сотнями. Предводителям, Настасье Карповой, иеромонахам Тихону и Филарету, отрубили головы. Остальных били кнутом или плетьми, рассылали под строгий надзор в монастыри с требованием «из того монастыря никогда никуда их не выпускать, и писем ни к кому писать не давать, и к ним никого, також и их между собою видеться отнюдь не допускать». В указе императрицы от 7 июня 1734 г. отмечалось, что в «ереси были многие князья, бояре, боярыни и другие разных чинов помещики и помещицы; из духовных лиц архимандриты, настоятели монастырей» [29].

Хотя персонально князья и бояре с боярынями среди наказанных не фигурировали. Но из факта, что ересью был заражен Новодевичий монастырь, напрашивается версия, что к секте было причастно окружение царицы Евдокии. Ведь митрополит Крутицкий Игнатий (Смола), в чьем ведении находились московские монастыри, опекал ее еще в Суздале. В таком случае находит объяснение, почему государыня не стала обнародовать вину людей, связанных с царской семьей (возможно, наказала их ссылками под иными предлогами).

Анна Иоанновна, таким образом, спасла не только Самодержавие, но и Православие. Это еще одна причина, почему ее возненавидели либералы. Сама она была глубоко верующей. В Синоде теперь заправлял архиепископ Феофан (Прокопович), проявил чрезвычайное усердие во всех церковных расследованиях. Но к себе его государыня не приблизила, видела в нем лишь чиновника. Она вспомнила своего духовника детских лет, старенького архимандрита Варлаама (Антипеева) – он стал настоятелем Троице-Сергиева монастыря. Царица вновь сделала его духовником, называла «батюшкой», взяла с собой в Петербург, построив там подворье Троице-Сергиевой обители.

Для Церкви она сделала немало. Направила миссию для обращения в христианство народов Поволжья, категорически запретив принуждение и угрозы, «но поступать в том по образу апостольской проповеди, со всяким смирением, тихостию и кротостию». Повеления Петра I о создании духовных училищ после его смерти были забыты. Анна возобновила эту работу, требовала организовывать их во всех епархиях, и в 1739 г. в них обучались 5208 человек [23, с. 263].

Императрицу потом упрекали, будто она унижала аристократов, сделала своими шутами графа Алексея Апраксина, князей Михаила Голицына, Никиту Волконского. Но Волконский, муж упоминавшейся интриганки, был и впрямь не совсем «в себе», а Апраксину и Голицыну Анна заменила шутовством куда более суровое наказание. Оба перекинулись в католицизм, хотя за вероотступничество по законам России полагалась казнь через сожжение. И она применялась. В бесконтрольное царствование Петра II уже один раз высланный откупщик Лейба Борох купил взятками администрацию на Смоленщине, построил синагогу рядом с православным храмом. Священник Авраамий протестовал, но Борох его «избил смертно» и, «оковав, держал в железах», отчего тот умер. Начал и дворян сманивать тайно перейти в иудаизм. Совратил капитана Возницына. Тот неосмотрительно хулил Христа и попался. При расследовании открылись и прошлые преступления, убийство священника. На приговор Сената о Борохе и Возницыне Анна наложила резолюцию: «Обоих казнить смертию сжечь, чтоб другие, смотря на то, невежды и богопротивники от Христианского закона отступать не могли и таковые же прелестники… из Христианского закона прельщать и в свои законы превращать не дерзали». Приговор привели в исполнение [32, с. 23].

Ну а хозяйство страны досталось Анне Иоанновне в совершенно плачевном состоянии. Торговый оборот и промышленное производство упали. При годовом доходе казны 6–7 млн руб. накопились недоимки по податям 7 млн. Чтобы взыскивать их, действовала методика, применявшаяся по всей Европе. В задолжавшие села направляли на постой воинские команды. «Трясли крестьян», располагались на их содержании, пока община не заплатит. Но в результате села еще больше разорялись.

Советником императрица в этих вопросах стал выходец из простонародья, обер-прокурор Сената Маслов – а протежировал ему и ввел к царице не кто иной, как Бирон, подружился с ним. Вместо повышения торговых пошлин их резко снизили. Зато вырос объем торговли, а значит, и общие суммы сборов. Беглые крепостные до сих пор считались преступниками – по предложению Маслова стали поощрять их возвращение к помещику, обязали дворян помогать им. Он же доказывал, что главные причины недоимок – разорение крестьян и казнокрадство. Местные начальники разворовывают подати или за взятки занижают их. Поэтому Анна изменила механизмы сбора налогов. К великой радости крестьян, отменила высылку воинских команд. Вместо этого в 1733 г. было велено взыскивать задолженности с губернаторов, воевод и местных чиновников. Украдешь из собранных денег, недоберешь у кого-то за взятку – сам и заплатишь вплоть до конфискации имущества. Сказалось и ограничение пожизненной службы дворян. Лично наблюдая за хозяйством, они уже не допускали хищничества управляющих. Положение с финансами стало выправляться.

Продолжилось освоение Урала, там открыли богатейшие месторождения железа горы Благодать (русский перевод имени Анна). А в результате государыня вывела бюджет из вечных дефицитов и оставила его с профицитом аж в 2 млн рублей (четверть годового дохода страны). Производство чугуна и железа выросло по казенным заводам на 23 %, по частным – на 34 % (на Урале – на 64,4 %). В области черной металлургии Россия обогнала Англию. При Петре I уступала