Андрея Ушакова, лучшего следователя, он вел основные политические дела и при Петре I, и при Екатерине. Штаты канцелярии были маленькими, 14 человек. Но безопасность царицы и государства снова была поставлена на профессиональный уровень.

Работы новому учреждению нашлось предостаточно. Оппозиционные архиереи успели взбаламутить народ. И если Евдокия умерла в 1731 г., то выплыли два самозванца. Бродяга Тимофей Труженик объявил себя спасшимся царевичем Алексеем Петровичем, а его приятель, дезертир Ларион Стародубцев, – умершим царевичем Петром Петровичем. Первый пытался взбунтовать крестьян на Тамбовщине, второй – набирать войско на Хопре и в самарских степях. Развернуться не успели, обоих вовремя изловили и казнили вместе с горстью сообщников [26].

Не угомонились и те из Долгоруковых, кого царица простила: фельдмаршал снова командовал войсками, его брат Михаил, бывший сибирский губернатор, получил аналогичный пост в Казани. Но они установили связи со ссыльными родичами, стали собирать сторонников. Дальше ругани в адрес императрицы дело не дошло. Попытались вовлечь в свой кружок генерала Гессен-Гомбургского, а он доложил. «Оскорбление величества» во всех странах являлось страшным преступлением, а фельдмаршал и губернатор фактически вовлекали в измену подчиненных. Сенат вынес всем смертный приговор, Анна помиловала. Фельдмаршала отправила в заключение в Шлиссельбург, брата Михаила – в Нарву, их собеседников – в «вечные работы» (т. е. на каторгу).

Командующий флотом Сиверс публично позволил себе высказываться, что законная наследница – не Анна, а Елизавета. Донес Миних, и адмирала сослали в его имения. А у самой Елизаветы вскрылась ее связь с прапорщиком Шубиным. Вопрос, кстати, тоже оказался не моральным, а политическим. Прапорщик возле царевны пригрелся очень хорошо. А от солдат «опричного войска» растекались слухи, как дочь Петра их командира обласкала, их самих содержала и жаловала. Весь Семеновский полк стал считать Елизавету «своей», величал «матушкой». Получив такие доклады, Анна поначалу решила проблему тактично, без шума и скандалов. В 1731 г. Шубина просто перевели в армейский полк в Ревель.

Царевна была в него по-настоящему влюблена. Расставание переживала тяжело, сочинила песню: «Я не в своей мочи огонь утушить. Сердцем болею, а чем пособить. Что всегда разлучно, а без тебя скучно. Лучше б тя не знати, нежель так страдати всегда по тебе». В другой песне она изливала жалобу нимфы к ручейку: «Тише ж нынче, тише протекайте, часты струйки по песку, и следов моих с глаз вы не смывайте – смойте лишь мою тоску». Из-за этих дошедших до нас произведений Елизавету называют первой русской поэтессой. Но Шубин был настроен совсем не так романтично, как его возлюбленная. И деликатности императрицы не оценил. В Ревеле он хвастался, с кем спал. Строил из себя важную персону – в будущем ох как может вознестись! За это попал в Тайную канцелярию. Был бит кнутом и выслан на Камчатку, где его насильно обвенчали с камчадалкой.

Глава 9. Под властью двоюродной сестры

Русский флот. Художник Евгений Лансере

Правление Анны Иоанновны либералы ославили как «немецкое засилье», «бироновщину», царство террора, самый мрачный период истории, когда ничего великого и быть не могло. Хотя на самом деле она показала себя очень неплохой царицей. К управлению империей ее никто не готовил (так же, как и Петра I, Екатерину I, Елизавету). Но она была женщиной умной, здравомыслящей. Нашла толковых помощников. После ликвидации Верховного тайного совета все многообразные дела через рыхлый Сенат замыкались на саму царицу. Остерман предложил создать узкий орган, готовящий для нее доклады, проекты резолюций. Таковым стал Кабинет министров из трех человек. В него вошли канцлер Головкин, Черкасский и Остерман, который и стал «душой кабинета», вел всю практическую работу.

Первым делом Анна энергично взялась вытаскивать из бедственного состояния армию и флот. Столицу она возвратила на Неву. При этом отличился генерал-губернатор Миних, в короткие сроки ремонтируя и заново отстраивая запустевший город. Был завершен и Петропавловский собор, в нем наконец-то окончательно перезахоронили Петра I с женой и дочерьми. Миниха же царица высоко оценила, он стал фельдмаршалом, возглавил Военную коллегию.

А в некоторых законах Петра I выявились весьма негативные последствия. Он ввел правило майората – недвижимое имение дворян передавалось только старшему сыну, остальные должны были искать счастья на службе. Сама служба предписывалась с низших ступеней солдат, матросов и была пожизненной, пока сил и здоровья хватит. Но майорат помещики обходили, продавали деревни, обеспечивая деньгами младших сыновей и приданое для дочерей. Дворянские дети, увиливая от солдатской службы, записывались в сословия купцов, посадских (горожан), даже в прислугу. Старики и инвалиды оставались в строю, мешая карьере молодых. А в поместьях руководили нанятые управляющие, обворовывая хозяев и разоряя крестьян.

Майорат Анна Иоанновна отменила. Вместо солдатской службы дворян ввела для них обязательное образование с системой контроля. Открыла первое в России учебное заведение для подготовки офицерских и чиновничьих кадров, Шляхетский кадетский корпус. Созданную Петром I Морскую академию она расширила. Для всей страны этого было мало, и дворянам разрешили оставлять детей для домашнего обучения. Но их обязаны были представлять на экзамены в 12, 16, 20 лет и по результатам определяли на военную и гражданскую службу, провалившихся отдавали в солдаты и матросы «без выслуги», а их родителей штрафовали [27]. Позже и срок обязательной службы был ограничен 25 годами, а одного из сыновей дозволили оставлять дома для содержания хозяйства.

Что касается «немецкого засилья», то это байки чистейшей воды. Единой Германии и единства «немцев» еще не существовало. Пруссаки, саксонцы, баварцы, остзейские (прибалтийские) немцы были разными народами, далеко не дружными между собой. А в правящей верхушке их было лишь несколько человек, все они служили со времен Петра I. Левенвольде – остзеец, подданный России, вестфалец Остерман и Миних. В Сенате немцев не было вообще.

Да, иностранцы в России служили, как и во всех европейских странах той эпохи. Но со времен Петра им платили в два раза больше, привлекая ценных специалистов. Теперь же был взят курс на подготовку своих офицеров. Анна (по предложению немца Миниха) уравняла иноземцев с русскими и по оплате, и по условиям службы. Их число стало сокращаться. Бирон, разумеется, имел сильное влияние на Анну. Но стоит отметить, императрица его действительно любила. Никогда не пыталась сменить на более молодого и эффектного фаворита. И не выявлено ни одного шага Бирона, который вел бы к ущербу России (а значит, и его благодетельницы). Царица возвысила двух братьев Бирона, они стали генералами. Но оба были настоящими, боевыми генералами, отличились в сражениях, и оба богатств не нажили.

Коснемся и «террора». В трудах разнокалиберных исследователей и справочной