Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо, но я в порядке, — шепчу я, лживо улыбаясь.
То, что происходит дальше — как в тумане. Поездка на кладбище — Нико за рулем. Яма в земле. Гроб и красные розы на гладком темном дереве, что абсурдно. Рэйфу было бы наплевать на розы.
Я оглядываюсь, пытаясь найти то, что он бы захотел, но в глубине души знаю. Я знаю, что должна ему дать — что я ему должна.
— Друиды-Жнецов, пока Жнец не заберет нас в ад, — мы поклялись кровью — Рэйф, Кейд и я — той глупой ночью много лет назад. Нам с Рэйфом тогда было восемнадцать, а Кейду — двадцать два.
Я не должна была давать им эту клятву, будучи женщиной, но они думали, что однажды я стану старушкой24 Рэйфа. Кейд станет президентом, а Рэйф — вице-президентом. Или наоборот? Не важно. Я нарушила эту клятву. Так же, как и Кейд.
Я подхожу к гробу, вынимая нож из ножен, прикрепленных к петле моих джинсов. Мои пальцы дрожат сильнее, чем хотелось бы, когда я кладу лезвие на ладонь и провожу по коже, оставляя за собой кровавую полосу. Точно так же, как в ту дурацкую ночь. В отличие от того времени, сейчас я почти ничего не чувствую.
Никто не ахает. Никто не пытается меня остановить. Мы все делали довольно странные вещи на похоронах.
Я чувствую на себе взгляд Нико, совершенно неподвижный и неотрывный. По какой-то причине мне кажется, что он понимает, что я делаю, лучше, чем большинство присутствующих здесь людей, что совершенно нелепо, потому что он чужак в моем мире.
Кейд подходит ко мне, достает свой нож и делает надрез на ладони, такой же, как у меня. Затем мы кладем руки на гроб, и кровь нашей нарушенной клятвы единственное искупление, которое мы можем предложить.
И это все, по крайней мере для мрачной части похорон.
Байкеры отправляются на мемориальный заезд в честь Рэйфа, а мы возвращаемся в клуб. Новички уже разожгли костер в центре огромного двора и приготовили достаточно выпивки, чтобы напоить весь город Гармония.
Феникс, конечно, объявил «Грязную ночь», другими словами, сексуальную оргию. «Грязная ночь» — необычный способ клуба отмечать жизнь, смерть и все значительные события между ними. В «Грязные ночи» все клубные правила, касающиеся секса, снимаются, это значит, что любая женщина может прийти в клуб и насытиться байкерами — при условии, если она готова быть оттраханой прямо на улице у костра.
Как только мы возвращаемся, Нико оставляет меня, чтобы я могла пообщаться с Мэгс, старушкой Рэйзора, а сам идет к моему отцу. Мне не следовало беспокоиться о том, что он будет выделяться, как сломанный палец среди здоровых, потому что, видя их с другого конца шумного двора, их головы прижаты друг к другу, а губы почти не шевелятся, я знаю, что они разговаривают, и дело не в горе, случившемся у нас.
— Хм.
Мэгс, одна из немногих подруг, с которыми я поддерживала связь все эти годы, делает большой глоток пива, потом проводит пальцами по своим длинным светлым волосам, выбритым с одной стороны, что добавляет немного перчинки в ее образ.
— Знаешь, учитывая, как холодно его приняли, я ожидала, что Гриз попытается перерезать твоему мужчине горло еще до утра. Но смотри, — она поднимает свои красиво изогнутые брови на сцену, разворачивающуюся позади меня.
Я украдкой оглядываюсь и вижу моего отца, Нико и Гриза, всех троих на крыльце клуба, глубоко погруженных в разговор, совершенно не обращая внимания на дикое веселье вокруг.
— Никогда раньше не видела, чтобы такое происходило, Соф, ни с посторонним, ни на виду у всех.
— Нико бизнесмен, — говорю я нейтральным тоном. Я уверена, что Друидам — Жнецов не помешают вложения.
Глаза Мэгс вылезают из орбит, когда к ней приходит осознание.
— Черт возьми, Соф!
— Что? Успокойся, Мэгс. Ничего страшного, поверь мне.
Я уже знаю, о чем она думает. Одной из менее привлекательных сторон деятельности клуба является торговля оружием и организация встреч для сделок за пределами штата. Обычно такие встречи проходят ночью, например, как сегодня в «Грязную ночь».
— Черт возьми, это не ничего. Если бы я не знала наверняка, я бы подумала, что они заключают сделку…
Прежде чем Мэгс успевает сказать что-то еще, появляется полупьяный Рэйзор и обнимает ее за плечи, его лохматые рыжие волосы освещены пламенем костра. Он страстно целует Мэгс, которая сначала игриво отталкивает его, но вскоре отвечает на его страсть, поскольку ее смех быстро превращается в стон. Внезапно она встает, прыгает в его объятия, обвивая руками и ногами.
— Не уходи далеко, Воробушек. Наш разговор еще не окончен, — беззаботно предупреждает меня Мэгс, пока Рэйзор уносит ее в ночь.
Я только смеюсь в ответ, благодарная, что он, по крайней мере, уносит ее в дом.
Несмотря на разницу в возрасте: Мэгс всего тридцать (на два года старше меня), а Рэйзору почти шестьдесят, их связь очевидна. Редко мне доводилось видеть пару, столь глубоко связанную и открыто любящую, как эти двое.
Я оглядываю сладкие попки25 и претенденток ближе к костру: некоторые уже утешают братьев по клубу танцами на коленях и минетами, другие согнуты над столами или подпрыгивают на коленях. Да, «Грязная ночь» началась хорошо.
Дом, милый гребаный дом.
Я беру чашку из стопки рядом с одним из бочонков, наполняю ее и иду через двор к скамейке как можно дальше от костра.
Я не сладкая попка и не старушка, поэтому знаю, что лучше держаться подальше от мужчин во время «Грязной ночи». Кроме того, моя долгая засуха в сочетании с ощущением тела Нико, заставляющим меня жаждать большего, делает это последним место, где мне следует находиться.
Кстати говоря, я оглядываюсь на крыльцо и вижу, что Нико больше не сидит с моим отцом и Гризом. Интересно, воспользуется ли он сегодняшней ночью? У меня внутри скручивается узел, прежде чем я напоминаю себе, что он не стал бы проявлять ко мне такое неуважение. Мы притворяемся парой. Я игнорирую нахлынувшее на меня облегчение.
Мне нравилась идея привести Нико сюда, вывести его из зоны комфорта, но теперь он уже не кажется тем мудаком, которому нужно сбить спесь, и это только больше сбивает меня с толку. Особенно меня.
— Ну и как тебе здесь?
Я вздрагиваю, услышав голос Нико, но быстро расслабляюсь, когда он садится на скамейку рядом со мной.
— Ну, это «Грязная Ночь, — говорю я неохотно. — Внезапно я стала тем самым выделяющимся пальцем. Даже ты, кажется,