не знали, придешь ли ты сегодня, — продолжает отец Софи, все еще обнимая ее, как будто не намерен ее отпускать. Никогда.

— Я, конечно, папочка, мне нужно было прийти попрощаться с Рэйфом.

Ее отец собирается поспорить, но передумывает и наконец отпускает ее. Софи выпрямляется, затем возвращается ко мне, и, взяв под руку, начинает представлять меня.

— Папа, это Нико Вителли, — она указывает на меня.

— Нико, познакомься с Фениксом, моим отцом и президентом клуба Друиды-Жнецов.

Наше рукопожатие крепкое, но я не могу устоять перед его взглядом чуть дольше, чем обычно, так как мои глаза всегда говорят за меня. Глаза Феникса на долю секунды сужаются в молчаливом узнавании. Он мгновенно понимает, что я не простой гость.

Внимание Феникса снова переключается на Софи, прежде чем он подает сигнал одному из младших держателей патчей.

— Фанг убрал свою комнату, когда Мэгс упомянула, что ты, возможно, зайдешь сегодня. Братья, конечно, были настроены скептически, но, похоже, Мэгс была права.

— Это должен был быть сюрприз, папочка. Мэгс не следовало много болтать, — вмешивается Софи, в ее тоне чувствуется смесь нежности и легкого раздражения.

— Тогда бы я еще больше удивился твоему приезду, и лежал бы на полу с сердечным приступом. В любом случае, почему бы тебе и Нико не разобраться со своими вещами до того, как привезут тело Рэйфа?

Софи соглашается с мрачным кивком, а затем разделяет теплые объятия с Гризом, человеком с седым хвостом, и Фангом, коренастым байкером с лохматыми рыжими волосами. Вынимая ее сумку из багажника Impala, я замечаю, что другие парни достаточно мудры, чтобы держаться на расстоянии, довольствуясь добродушными поддразниваниями и ударами по спине. Все это время татуированный парень настороженно наблюдает за мной, его поза напряжена.

Этот сукин сын недоволен.

То, что должно было быть короткой прогулкой по открытой гостиной и узкому коридору, превращается в пятнадцатиминутное воссоединение. Пожилые мужчины и женщины в клубе чувствуют необходимость обнять Софи, и от моего внимания не ускользает то, что значительная часть молодых мужчин, даже когда на них висят полураздетые женщины, едва могут удержать язык за зубами и отказаться от высказываний при виде Софи.

Когда мы наконец пробираемся сквозь толпу и исчезаем в скудно обставленной спальне на полпути по коридору, она останавливается прямо у двери, оглядываясь по сторонам с легкой гримасой.

— Оставайся здесь, — приказывает она. — Нам понадобятся подушки — Фанг ими не пользуется.

Она поворачивается, чтобы уйти, но останавливается в дверном проеме.

— Только… пока не садись ни на что, — она еще больше морщит нос.

В комнате может быть пусто, но пахнет не так уж и плохо.

Она исчезает прежде, чем я успеваю спросить, почему она скривилась, но не успела она сделать и нескольких шагов в коридор, как я слышу шипящий на нее мужской голос.

— Какого черта этот кусок дерьма здесь делает, Соф?

Ее ответ тихий и твердый.

— Говори тише, Кейд. Он мой гость.

— Ты знаешь, кто он, да?

Они оба шепчутся, но для меня их голоса ясны как день.

Обучение прислушиваться к падениям гильз, что часто является решающим фактором между жизнью и смертью, оттачивает ваш слух. Песчаный голос мужчины не похож ни на один голос снаружи или в общей комнате. Должно быть, это тот самый татуированный парень. Этот ублюдок действительно начинает меня раздражать.

Софи усмехается.

— Ты серьезно собираешься стоять здесь, посреди гребаного клуба Друидов-Жнецов — того самого, который был построен на оружии, грязных деньгах и всей прочей незаконной ерунде, о которой ты только можешь подумать, и критиковать меня по поводу гостя из преступной организации?

Итак, Софи точно знает, кто я. В этом нет ничего удивительного, учитывая склонность Марии слишком откровенничать, когда она тревожится.

Кейд возражает.

— Ты не выбирала эту жизнь, Соф. Ты родилась в ней.

— Как и Нико, — отвечает Софи.

— О, так ты думаешь, что вас двоих это связывает? Что это каким-то образом делает вас союзниками? Проснись и пой, Соф. Этот человек другой породы. Он хладнокровный убийца. Его преданность принадлежит исключительно его семье. А и вот еще что, у тебя другие приоритеты.

— Действительно! Просвети меня в то, чего я еще не знаю.

— Софи….

— Он человек, Кейд, и ему больно. В отличие от нас с тобой, он не может позволить себе такую роскошь, как уйти. Нам удалось распрощаться с этой жизнью. Рэйф этого не сделал, и посмотри, к чему это привело его и твоего отца тоже.

Слышать это от Софи одновременно неприятно и унизительно. Ирония в этом не ускользнула от меня, учитывая, что я собирался ее убить. Наверное, до сих пор.

Внезапный насмешливый смех Кейда наполняет тишину.

— Я думал, ты сказала, что знаешь, кто этот ублюдок.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты думаешь, он похож на одного из тех бездомных котов, которых ты таскала в дом, потому что тебе их было жаль? Софи, это совсем другой зверь. Ты привела тигра, еще и подпустила его к семье.

— Давай не будем слишком драматизировать, Кейд. Значит, он из Чикагского Наряда…

— Он не из Наряда, Соф. Он — Наряд. Нико Вителли — это Дон Вителли. Он укоренился в этой жизни так, как ты не можешь себе представить. Именно он командует, готовый нажать на курок и пристрелит любого, кто его предаст. И если ты думаешь, что он здесь по доброте душевной, ты глубоко ошибаешься. Кто-то вроде него не сделал бы и шагу наружу без армии и скрытых планов. Насколько нам известно, сейчас в этом клубе может обучаться несколько сотен снайперов.

Несколько сотен снайперов? Какая чертова королева драмы. Их всего около полдюжины.

Софи долго молчит, видимо, усваивая эту информацию, пока Кейд не вздыхает.

— Он последний человек, от которого ты должна находиться в радиусе пятидесяти футов, Софи, учитывая выбор, который ты сделала за последние десять лет. Ты полна решимости оставить эту жизнь позади.

— Я знаю это, Кейд. Это просто случайная интрижка.

Она делает паузу, затем добавляет.

— Но даже если бы я хотела быть с ним, это все равно был бы мой выбор.

— Ебать. Ты всегда была чертовски упряма, что вредит даже тебе самой.

— И ты не перестанешь быть любопытным придурком, не так ли?

— Не смотри на меня так, Соф, но ты очень похожа на Рэйфа. Рафи.

— Пошел ты, Кейд, — рявкает она в ответ на его насмешки, а затем, очевидно, уносится прочь, оглушительно цокая каблуками по коридору.

Софи возвращается в комнату через несколько минут с охапкой подушек и напряжением, витающим в воздухе вокруг нее.