Джуди Хейл

Смертельные Игры Дона

Информация

Этот роман — полностью художественное произведение. Имена, персонажи и события, изображенные в нем, — плод воображения автора. Любое сходство с реальными людьми, живыми или мертвыми, событиями или местами совершенно случайно.

Не забудьте поблагодарить переводчиков за их труд!

Судьба — это не тот путь, который выбираешь ты, а тот, который выбирает тебя.

Глава 1

Софи

— У него проблемы, Софи. Я не знаю, что делать. — слезы Марии Риччи текут по ее вискам и темно-каштановым волосам, пока она смотрит в потолок, лежа на диване в моем офисе. Ее грудь содрогается от рыданий, руки сжаты в кулаки по бокам.

— Ты и раньше беспокоилась за него, Мария, — мой голос спокоен и мягок, пока я выпрямляюсь в своем черном кожаном эргономичном кресле.

Она кивает, и слезы текут быстрее.

С тех пор, как Мария стала моей клиенткой, она не раз выражала обеспокоенность по поводу работы своего мужа. Криминальная деятельность Лео Риччи связана с организованной преступностью, с донами, капо и доверенными людьми. Но ни одна из предыдущих тревог Марии не приводила ее к полному срыву, как сейчас.

— Что делает эту ситуацию особенной? — спрашиваю я, ощущая тяжесть юридических обязательств где-то внизу живота. До сих пор она открыто рассказывала о преступлениях своего мужа, но у меня есть ощущение, что мы говорим не о корабельных грузах АК-12 и Глоках.

— Он сделал что-то… Что-то, чего не должен был делать. Что-то, что он не может исправить. А теперь… Столько людей… — ее голос затихает, и она снова разражается рыданиями.

Дерьмо.

Мария вот-вот перейдет черту. Я чувствую. Она скоро расскажет. В голове начинают мелькать образы полицейских, судов и лошадиных голов в моей постели. И все же, я должна пересечь эту черту вместе с ней. Вот почему я сижу в этом кресле и почему моя старая жизнь в двух тысячах миль отсюда. Это то, что делает меня… Мной.

— «…Столько людей», что? — мягко настаиваю я, мысленно заставляя себя перейти черту.

Она яростно качает головой и говорит на удивление громким голосом.

— Мне просто хотелось, чтобы он рассказал мне об этом до того, как сделал!

Ее обычно тихий голос теперь наполняет комнату.

— О чем сказал, Мария? — мое сердце бешено колотится, но я продолжаю, отчасти из любопытства, но также потому, что знаю, что ей нужно высказаться. Эта тайна ее разрушает. Но также знаю, что ради нас обеих она не должна рассказывать то, что собирается.

Интересно, я получу новые бетонные ботинки до или после того, как меня убьют? Лично я предпочла бы после. У меня такое ощущение, что «плавать с рыбками» совсем не то же самое, что плавать с дельфинами в Дискавери.

— Он хочет, чтобы мы исчезли — я и Виктория. Он говорит, что не сможет нас защитить и что дон бросит нас на растерзание. Он говорит, что нам нужно спрятаться.

Черт возьми, все хуже, чем я думала. Речь идет не о том, что ее муж сделал что-то, что ставит его преступную задницу под удар. Он сделал что-то, что поставило под угрозу его жену и четырехлетнюю дочь.

— Мария, похоже, тебе нужно обратиться в полицию. — эти слова, которые, как я думала, никогда не произнесу, кажутся пустыми даже для моих собственных ушей. В них нет ни содержания, ни убежденности, но это все, что я могу предложить, как ее терапевт.

— Нет! — возражает она, резко садясь. — Нет, я никогда не смогу так поступить. Это только ухудшит ситуацию для всех в сто раз. Ты же знаешь.

Я плотно сжимаю губы, потому что проблема в том, что я действительно знаю.

Мария яростно жестикулирует.

— Полиция, суды… Они могут только притворяться, но они не могут действительно защитить таких, как мы. Я и Виктория, мы никогда не будем в безопасности.

Она не ошибается. Если она пойдет к копам, они поместят ее в программу защиты свидетелей — при условии, что она согласится танцевать для них, как марионетка на веревочках. Но программа защиты свидетелей — всего лишь иллюзия. Как только она разрушится, Мария и ее дочь будут мертвы или того хуже.

— Так что ты планируешь делать, Мария? — не должно быть никакого другого варианта, кроме как идти в полицию, но взросление среди преступников дает уверенность, что выход всегда есть. Как бы сильно я ни пыталась это отрицать, каждый раз, когда я сталкиваюсь с трудной ситуацией, мои корни дают о себе знать.

Мария глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться.

— Нам придется спрятаться где-нибудь — может, в мотеле — пока мы не сможем уехать из страны. Главное, чтобы мы не оставались дома, тогда все будет в порядке… Я думаю.

Я в этом сомневаюсь.

Как бы поступила моя семья? Я задаю себе этот вопрос каждый раз, когда нахожусь на моральном перепутье. Тогда я обычно стараюсь сделать противоположное. Но на этот раз я делаю паузу. Мария и Виктория, оказавшиеся в эпицентре мафиозной войны, требуют более решительных мер.

В голове начинает складываться план. Ужасный план, на самом деле. Возможно, самый худший из всех, что я когда-либо придумывала, но он точно лучше, чем то, что только что предложила Мария. Если ее муж сделал что-то настолько глупое, что лишился защиты Наряда, то прятаться в мотеле — все равно что подвесить себя на крючок врага.

— Просто… Подожди здесь минутку, ладно? — говорю я ей.

Мария кивает, и несколько слез снова скатываются по ее щекам.

Я беру мобильный телефон из ящика стола и выхожу из комнаты, закрывая за собой дверь кабинета. Мария — мой последний клиент на сегодня, так что в приемной никого нет. Даже Ева, моя секретарша, ушла домой.

Я провожу пальцем по экрану телефона, набираю номер, на который звонила бесчисленное количество раз, и расхаживаю по красивому шалфейно-зеленому ковру, пока телефон продолжает звонить.

— Соф? Что случилось? — голос Кейда Куинна, грубый, как гравий, раздается в трубке. Кейд мне как брат. Мы выросли вместе, наши отцы были высокопоставленными членами мотоклуба.

Я пропускаю любезности.

— Кейд, если бы мне нужно было перевезти кого-то домой, ты бы смог это сделать?

— Домой? В смысле, к нам домой? — он звучит недоверчиво. Не могу его винить. Он знает, как сильно я стараюсь избегать этой темы.

— Да, в Гармонию.

— Ты можешь рассказать мне, что происходит, Софи?