Портрет припорошен пылью, да и краска давно пошла сетью мелких трещинок. Но всё равно яркость красок и черты портрета прекрасно различимы.

   – Да-а-а, хорош, - произношу вслух, рассматривая того, кого видела не в цвете, а в виде горячего бело-прозрачного пара, как бывает над закипевшим чайником или кастрюлей. Так, тoлько лучше данное сравнение не сообщать призраку, а то обидится.

   Подхожу к дивану и креслам. На диване лежит раскрытая книга. Страницы давно пожелтели и, боюсь , если прикоснусь, то сразу рассыпятся.

   Но привлекла моё внимание не книга. Диван большой, с виду мягкий и удобный. А еще на нём размещены разномастные подушки: валиками, круглые, квадратные. На креслах тоже есть по квадратной подушке.

   Задираю голову и тут же улыбаюсь. Тут целая крыша. Ни одной дырочки! Только двери нет. И окон тоже нет.

   Хм.

   Трогаю диван рукой, пружиню сиденье и понимаю, что он действительно мягкий. И я на нём прекрасно буду спать.

   Послав к чёрту пыль, сажусь на него, закрываю глаза и выдыхаю с облегчением:

   – О, да-а-а… Вот оно счастье – моему похудевшему заду мягко и хорошо.

   Кошусь на книгу и решаю переместить её на столик, чтобы целиком развалиться на диване, так сказать, примерить его.

   Осторожно беру книгу (надеюсь, не магический артефакт) и осторожно перемещаю на стол. Почти уже кладу её на столик, как вдруг из книги что-то вываливается с глухим стуком. Но что-то тяжёлое.

   Книгу тут же бросаю на стол, а сама склоняюсь к полу.

   – Та-а-ак, - произношу задумчиво и поднимаю небольшой и плоский ключ.

   Кручу ключик в руках, потом достаю из карманов свечу, спички и зажигаю.

   На головке ключа выбиты два символа,и я сңова на себя сержусь . Языка-то не знаю и целую ночь упустила, а то могла бы уже на день приблизиться к пониманию местной речи.

   – Интересно, какую дверь ты открываешь?

   Вдруг, снаружи раздаётся очень недовольное, даже гневливое: «Ка-а-а-ар-р-р-р!»

   Закусываю губу и начинаю рассуждать логически.

   Если ключик леҗит в книге, которая в этой комнате, в этом домиқе, значит, нужная дверь находится именно здесь.

   Чувствую внутри себя лёгкую дрожь,точнее мандраж, мандражик. Это значит, что интуиция мне говорит и подталкивает: «Да, детка! Ты на верном пути! Продолжай!»

   Тут я найду либо тело эльфа, либо его страшные тайны, либо сокровищницу или ещё чёрт знает что, но что-то важное!

   В итоге, вспомнив детективные книги и снятые фильмы по Агате Кристи, Артуру Конан Дойлу и со скрупулезностью сыщика-врача обыскиваю весь этот домик. Ищу скрытые механизмы, которые открыли бы мне тайный ход. Трогаю, двигаю каждую книгу. Бесполезно.

   Простукиваю стены. Ничего.

   Осматриваюсь,и взгляд сам собой цепляется за портрет.

   От усердия закусив кончика языка и утерев дрожащей рукой пот со лба, двигаю к камину тяжеленное кресло. Взбираюсь на каминный портал и со свечой осматриваю портрет хозяина. Шевелю его и…

   И это становится моей роковой ошибкой.

   Не знаю, что именно случилось: или крюк, на котором держался портрет прохудился; или сама верёвочка перетёрлась; или мой гороскоп сегодня неудачен; или еще сто тысяч пятьсот каких-то причин… Но потрет, собака, вдруг решает, что ему надоело висеть на стене и не хило бы полежать на мне.

   А портрет, девочки и мальчики, огромный, да ещё на деревянной, монументальной раме. Впечатлились?

   И с криком: «ГРЁБАНЫЙ СТЫД!» я падаю! Лечу с каминного портала вместе с дурацким портретом! Свеча вылетает из оcлабевших рук, гаснет…

   Падаю на пол, приземляюсь спиной, ноги вверх и чтобы не удариться затылком, двигаю головой вперёд… И моя голова как нож по маслу рвёт и проходит через портрет эльфа.

   Зашибись.

   _______________________

   * Сыр Маасдам является самым известным среди всех тех сыров,которые имеют большие дырки (Прим. Автора)

ГЛΑВА 10

***

– Валерия –

   – Ох… – выдыхаю тихонько и всхлипываю. Спину и копчик отбила знатно. Ещё и проклятым портретом нос и лоб себе исцарапала.

   Сердце ушло куда-то в пятки. В голове резко шумит и кровь в висках стучит набатом.

   От осознания, что я сейчас могла просто убиться, становится очень не по себе. И жалость к себе возникает. На Земле-то кроме подружки некому было пожалеть и иной раз добрым словом утешить, а тут и пoдавно.

   Помогаю себе дрожащими руками вытащить голову из разорванного портрета и когда дело сделано, он вываливается из моих непослушных рук и с громким «БАБА-Α-АХ!» валится на пол, поднимает тучу пыли.

   – Апчхи-и-и-а! – выдаёт тут же мой организм.

   Кряхтя, поднимаюсь с пола на подрагивающие ноги и чувствую, как сразу же заныли отбитые косточки. Ох-ох-ох-ох-ох… Что ж я маленьким не сдох? Тут ни мазей от ушибов, ни обезболивающих, ни-че-го. А тело любит мстить и обязательно разболится к ночи, чтобы мне мало не показалось .

   Надо бы стену под портретом осмотреть… Зря я что ли страдала?

   Чуть прихрамывая, подхожу к упавшей и потухшей свече. Она наполовину закатилась под столик, что стоит у кресел с диваном. Опускаюсь, на миг замираю и тут же моргаю удивлённо.

   Хмурюсь, но моментально забываю о боли,и недавнюю порчу хозяйского имущества. Быстро, как могу, зажигаю свечу и внимательно рассматриваю находку.

   – Ага, здесь, наверное, что-то интересное, - бормочу себе под нос.

   Под столом коврик. Этот коврик давно истлел, пылью покрылся, но свою функцию всё равно исправно исполнял. Сейчас из-за моих манипуляций, ковёр задрался, обнажив дверь в полу.

   С трудом мне удаётся сдвинуть монументальный стол, потом я небрежно отпинываю ковёр и уперев руки в бока, усмехаюсь и произношу:

   – Вот так-так, каков хитрец, я бы не догадалась сюда заглянуть.

   И ключик, что я нашла идеально пoдходит для замочной скважины этой дверцы.

   Щёлк, потом ещё раз щёлк и я берусь за подвижную и плоскую ручку и тяну её на себя. Дверь тяжёлая, не поддаётся, да ещё спрессовалась от времени и «прилипла» основательно.

   Но я упёртая как баран, а потому готова с корнем вырвать двери и узнать, что там спрятано. Или кто.

   Минут через десять мучений всё-таки дверь сдаёт свои позиции и со стоном, скрипом, даже воем, что