Но и это еще был не конец. Едва отбушевал огненный шквал, как к «Градам» подъехали транспортно-заряжающие машины и начали лихорадочно перезаряжать боевые установки. По уставу, сразу после залпа РСЗО для перезарядки должны уходить в глубокий тыл. Но в данном случае, когда самой дальнобойной германской гаубице для ответного удара не хватало целых четырех километров дальности, такие предосторожности были излишними. Если при первом ударе применялись снаряды еще советского выпуска с дальнобойностью в двадцать километров, то теперь в пусковые трубы «Градов» заряжались снаряды российского производства, имеющие вдвое большую дальность полета и неконтактные радиовзрыватели. Удары ими должны были наноситься уже не общим залпом всей группировки РСЗО, а побатарейно по точечным целям в глубине вражеской обороны: штабам, резервам и складам.

Тем временем, пока германская артиллерия была полностью приведена к молчанию, к своим позициям у границы побатарейно вышли двести восемьдесят восемь установок «Ураган» и пятьдесят четыре установки «Смерч», которые нанесли огневой удар по целям, расположенным на удалении от двадцати пяти до девяноста километров от границы: железнодорожным станциям, складам, штабам, аэродромам истребителей, тяжелых истребителей-штурмовиков Ме-110 и пикировщиков Ю-87.

Хуже всего для немцев обстановка сложилась на аэродромах, где базировались истребители 51-й и 53-й эскадр, застигнутые огневым ударом «Смерчей» в момент подготовки к боевому вылету на поддержку своим бомбардировщикам, избиваемым в небе над Брестом. Огненная волна разрывов тяжелых ракетных снарядов прокатилась по взлетно-посадочным полосам, превращая самолеты, летчиков, аэродромную технику и персонал в кровавый фарш. Залп одной установки «Смерч» был эквивалентен залпу линкора. Многие заслуженные асы, герои «битвы за Британию», сражений в небе Польши, Франции, Норвегии, Бельгии и Голландии, кавалеры Железных и Рыцарских крестов, бесславно погибли на земле, так и не успев подняться в воздух.

22 июня 1941 года, 05:15. Генерал-губернаторство, Сувалкинский выступ, позиции 39-го моторизованного корпуса

Генерал Герман Гот

Еще полтора часа назад жизнь ему казалась прекрасной. Германская армия подобралась перед прыжком, готовая танковыми клиньями рвануться на просторы Советской России, опрокидывая слабые заслоны и в клочья разрывая коммуникации. Ну, а растрепанные неуправляемые массы вооруженных людей, называвшиеся Рабоче-Крестьянской Красной Армией, должны были достаться на съедение отлично вымуштрованной немецкой пехоте, с боями прошедшей Польшу, Голландию, Бельгию и Францию. Но теперь – о, майн гот! – все эти планы отправились коту под хвост. Обрушившийся на немецкие войска сразу же после начала войны все уничтожающий огневой удар поверг их в шок и ужас.

Плотность артиллерийского огня была запредельной. Тяжелые снаряды падали с небес, как капли воды во время летней грозы, нанося изготовившимся к вторжению войскам страшные потери. Особенно сильно пострадали открыто стоявшая на позициях артиллерия и сосредоточенная на исходных рубежах пехота. Самое ужасное заключалось еще и в том, что части понесли потери не только убитыми и ранеными. Большое количество немецких солдат и офицеров сошло с ума от устроенного большевиками апокалипсиса, тем более что первый артиллерийский удар был только его началом.

Русская авиация появилась над немецкими войсками через несколько минут после того, как на немецкие позиции с небес перестали падать снаряды и воцарилась хрупкая тишина, прерываемая только стонами раненых и дикими криками безумцев. В этот самый момент на сосредоточенные у границы немецкие войска с неба обрушилось большое количество юрких краснозвездных бипланов, вооруженных скорострельными пулеметами, легкими бомбами и реактивными снарядами.

Прикрывающая войска на поле боя малокалиберная зенитная артиллерия вермахта была приведена к молчанию русским огневым ударом, и большевистские штурмовики почти безнаказанно избивали с воздуха и без того уже потрепанные артиллерией немецкие войска. Основной их мишенью стали не танки, пехота и артиллерия, а, как это ни удивительно, автотранспортный парк немецких частей и соединений. В этом случае русские действовали точно так же, как собирались действовать сами немцы, лишая вражеские войска подвижности.

Надежда на помощь люфтваффе у генерала Гота растаяла почти сразу же. Пока высоко в небе русские истребители добивали бомбардировочные эскадры первой волны, большевики нанесли удар ужасающей силы сверхдальнобойными снарядами по приграничным аэродромам, на которых базировались истребители и пикирующие бомбардировщики VIII воздушного корпуса люфтваффе, который должен был поддерживать наступление 3-й танковой группы. После того как по аэродромам прокатилась волна взрывов сокрушительной силы, корпус практически прекратил свое существование, а его командующий генерал Вольфрам фон Рихтгофен, человек, приказавший разрушить Гернику, Варшаву, Роттердам, а также герой «битвы за Британию», погиб под пылающими развалинами своего штаба. Уцелели лишь единичные самолеты, которые не могли переломить создавшуюся ситуацию. О господстве в воздухе немцы теперь могли забыть.

Сверхдальнобойные русские снаряды поразили не только аэродромы, но и находящиеся в тылу 3-й танковой группы узловые станции Сувалки и Элк, забитые эшелонами с топливом и боеприпасами. Обернувшись, генерал Гот увидел на западе вздымающиеся огненно-черные косматые клубы пламени, поставившие точку в его надеждах на нормальное снабжение частей. А на востоке тем временем вставало беспощадное и злое русское солнце. Так началась кампания на востоке.

О немедленном наступлении вглубь советской территории теперь не могло быть и речи. Потрепанные и деморализованные подразделения первой линии нужно было заместить другими, выдвинутыми из резерва, восстановить управление и связь, поднять боевой дух. И лишь потом можно было думать о выполнении задач, предусмотренных планом «Барбаросса». Но и это было сделать не так-то просто. Когда затих огневой шквал и улетели выполнившие свою задачу легкие штурмовики большевиков, где-то в глубине русских позиций, за пределами досягаемости уцелевшей немецкой артиллерии раздались гулкие залпы русской тяжелой артиллерии, своим огнем мешая немецким войскам проводить перегруппировку. И снова немецкие солдаты и офицеры гибли под снарядами, даже не успев вступить в бой и не увидев противника.

Тем временем сражение шло своим чередом. Геббельс уже выступил со своей идиотской в сложившихся условиях речью о превентивном нападении Третьего рейха на СССР, а команды, поступившие из ОКХ, гнали немецкую армию вперед, требуя докладов об успехах и достижениях запланированных темпов продвижения на восток. Там еще ничего не знали и не понимали всей серьезности ситуации. Приказали долго жить двое из трех китов, на которых покоилась непоколебимая уверенность немецких генералов в успехе плана «Барбаросса».

Ни о какой внезапности нападения теперь не могло быть и речи. Сталин и его генералы явно ждали этой войны и неплохо подготовились к ней. Такой огневой шквал не организуешь ни за сутки, ни за двое суток, ни за неделю. И открыт этот огонь был буквально минуту спустя с момента начала нападения. А их тяжелые сверхдальнобойные ракетные снаряды? Генерал Гот просто не понимал – как почти одновременно могли быть поражены цели, расположенные в тридцати, пятидесяти, семидесяти и даже девяноста километрах от границы. Ведь это же тыл, и по всем военным канонам – довольно глубокий.