Вторым китом, на котором базировался план «Барбаросса», было завоевание господства в воздухе. Но массированное и внезапное появление в небе русской авиации поставило на этих планах жирный крест. Поднявшаяся с аэродромов в воздух еще до начала немецкого вторжения, она тут же круто и жестоко нарушила все довоенные планы. Причем большевистские авиационные командиры явно заранее знали, где, когда и какие цели они должны будут атаковать. Все это было так непохоже на действия русской авиации на Дальнем Востоке во время боев с японцами и в их с натугой выигранной «Зимней войне» с маленькой Финляндией! Теперь русских летчиков будто подменили – их действия были смелыми, решительными, осмысленными, и за всеми ними стоял опытный дирижер, обеспечивающий взаимодействие авиации с наземными войсками.

На других участках образовавшегося советско-германского фронта дела для вермахта также обстояли далеко не лучшим образом. На севере, в Прибалтике, не было такого огневого шквала, но и там на направлении удара 4-й танковой группы генерала Гепнера немецкие войска не смогли захватить инициативу, с первых же минут упершись в эшелонированную оборону русских, насыщенную большим количеством мощной противотанковой артиллерии и из глубины поддержанную огнем многочисленных тяжелых гаубиц. Фронт с ходу прорвать не удалось, и ожесточенное сражение под Таураге на земле и в воздухе с каждой минутой набирало обороты, сжигая жизни тысяч немецких солдат и офицеров. Русские дрались яростно, а их авиация хоть и не сумела захватить в воздухе полное господство, но за счет своего подавляющего численного превосходства сумела сковать действия люфтваффе, сведя к минимуму ущерб для своих наземных войск. Внезапного и уничтожающего удара по аэродромам, складам и местам дислокации авиации большевиков не получилось, и теперь русские бомбы сыпались на узлы коммуникаций немецких войск и на их подтягиваемые к фронту резервы.

В первый же час войны массированным налетом нескольких авиационных полков была почти уничтожена железнодорожная станция Тильзит, на которой скопилось большое количество эшелонов с топливом, боеприпасами и снаряжением.

На второстепенных направлениях группы армий «Север» дела тоже обстояли далеко не лучшим образом. Действующая на приморском фланге 18-я армия генерала Кюхлера также уперлась в эшелонированную оборону по линии границы, и ее продвижение исчислялось сотнями метров, каждый из которых был обильно полит кровью немецких солдат. Ни о каком прорыве русских позиций и выходе на оперативный простор не могло быть и речи. Вместо ожидавшейся вытянутой в нитку стрелковой дивизии, немецкие войска на этом направлении уперлись в полевую оборону, как бы не целой полнокровной русской армии.

Наступающая на Каунас 16-я армия генерала Буша, с ходу перескочив границу, увязла в целой сети засад и выставленных в самых неожиданных для нее местах минных полей. Исходя из того, что происходило на других участках фронта, следовало ожидать, что на рубеже реки Неман она встретит ожесточенное сопротивление свежих русских частей, тем более что командование группы армий «Север» уже снимало резервы с второстепенных направлений и направляло их на помощь безуспешно штурмующему границу генералу Гепнеру.

Соседка 3-й танковой группы справа, 9-я полевая армия генерала Штрауса, также попала в весьма неприятное положение. На направлении ее главного удара в полосе Гродно – Осовец – Граево ее накрыл такой же уничтожающий огневой шквал, как и 2-ю и 3-ю танковые группы. Базирующаяся на Осовецкий укрепрайон русская крупнокалиберная артиллерия открыла уничтожающий огонь по ее тылам. Большевики явно вознамерились удержать за собой госграницу по всему Белостокскому выступу, и повсюду оказывали ожесточенное сопротивление силам вторжения.

Хуже всего дела обстояли у 2-й танковой группы генерала Гудериана. Полоса прорыва там была уже, а сил в ней сосредоточено больше, и «сталинские органы» отработали по скученным немецким танкам и пехоте с ужасающей эффективностью. Переговорив с Гудерианом, Гот решил, что новую попытку форсировать границу они оба предпримут одновременно в полдень по берлинскому времени. На нормальную перегруппировку требовались как минимум сутки, но в ОКХ уже закатывали истерики, требуя продвижения вглубь советской территории и решения первоочередных задач, графики которых уже оказались окончательно сорваны, а каждый упущенный час только укрепляет большевистскую оборону, давая противнику время подтянуть из глубины резервы.

Едва только закончился этот разговор, как высоко в небе раздалось едва слышное гудение. Подняв взгляд, генерал Гот увидел в сияющей синеве четкую формацию из двадцати четырех ярких блестящих точек, за которыми тянулись длинные белые инверсионные следы. Вскинув к глазам бинокль, Гот похолодел. Огромные четырехмоторные серебристые машины с откинутыми назад стреловидными крыльями казались воплощением скорости и мощи. Шли они на запад, на Берлин, утро в котором тоже довольно скоро должно перестать быть томным. А ведь с начала войны прошло всего лишь чуть более часа.

22 июня 1941 года, 07:05. УССР. Тарнополь, Штаб Юго-Западного фронта

Генерал армии Георгий Жуков

Война с Германией продолжалась вот уже целых три часа. Как и предупреждала Москва, ровно в четыре утра армады немецких самолетов пересекли границу, а чуть позже под прикрытием артиллерийского огня вперед пошла германская пехота с танками. На всем протяжении границы, от Припятских болот до вершины Львовского выступа, с первых же минут войны завязались тяжелые оборонительные бои. Красная Армия была готова к отражению вражеского удара, но и враг тоже был силен.

Несмотря ни на что, война эта была, можно сказать, правильной. На полевом КП фронта под Тарнополем исправно функционировала связь, и операторы штаба регулярно наносили на карты текущую обстановку. В полном объеме к Жукову поступала и достоверная разведывательная информация, в первую очередь полученная путем наблюдения с воздуха. Такой войной вполне можно руководить, что генерал армии Жуков и собирался делать дальше. И не только руководить, но и разгромить и уничтожить врага, поскольку все предпосылки к этому были налицо.

Первыми в бой с врагом вступили летчики-истребители. Генерал-лейтенант Кравченко поднял в воздух всю истребительную авиацию Юго-Западного фронта и нанес бомбардировщикам 4-го воздушного флота такой мощный встречный удар, от которого противник так и не смог оправиться. Ожесточенные воздушные сражения развернулись западнее Львова, где советская авиация перехватила «юнкерсы» 51-й бомбардировочной эскадры, чьей целью были Львов, Стрый, Станислав, Черновцы, а также над маленьким приграничным городком Сокаль, где красными соколами в оборот были взяты «хейнкели» 55-й бомбардировочной эскадры, направлявшиеся на бомбежку советских тыловых объектов в Луцке, Ровно, Шепетовке и Житомире.

Неслыханная наглость командования люфтваффе, пославшего свои бомбардировщики в первый налет без истребительного прикрытия, обернулась таким же невиданным конфузом. Генерал Кравченко использовал опыт, полученный советскими летчиками в небе Китая и Монголии. Сначала специальные «ракетные» эскадрильи И-16 с дистанции полтора километра дали залп «эрэсами» по плотной бомбардировочной формации, после которого строй немецких бомбардировщиков рассыпался, и испуганного и деморализованного врага атаковали другие истребители с пушечным вооружением.