– Не удивительно! Мы рухнули с такой высоты, наверняка, у тебя сотрясение, вот и ловишь глюки.

– Это не глюк, Дракон, я могу поклясться, что здесь есть кто-то еще. – покачал головой рыцарь и осторожно, чтобы не спугнуть, стал двигаться к укрытию домового. Ииль затаил дыхание и постарался слиться с фактурой бревен.

– Я вижу здесь только развалины, друг мой. Разве что мыши могут составить нам партию. – засомневался Дракон с любопытством глядя на цель, к которой приближался его приятель.

Симуран резко заглянул за перегородку и разочарованно выдохнул, смахнув с засыпанных мусором бревен, одинокий осенний лист скребущийся о кусок плотной бумаги.

– Ну? – нетерпеливо бросил дракон.

– Видимо, правда, показалось… – недовольно выдохнул рыцарь, а потом скомандовал: – Идем искать укрытие. Скоро стемнеет.

Когда «посланники» хаоса покинули разрушенный дом, Ииль выполз из-под куска шифера, удачно прикрывающего дыру у разрушенной печки. Его одолел водопад отчаянных чувств и паники. Последний кирпич печи уничтожен, значит он свободен от обязательства хранить этот очаг. Теперь он может пойти куда угодно. Уйти в леса и попытаться составить конкуренцию лешему, чтобы потом занять его место. Или дальше следовать многовековому вектору оберега и найти нового хозяина, который впишет его в свои своды жизни. Или? Или попытаться найти прошлого хозяина и заглянуть ему в душу, чтобы понять причины, по которым он от него отказался.

Глава. 7 Случайности не случайны

Последний луч солнца закатился за горизонт, и Ииль остался в полумраке на развалинах дома, который все эти годы пытался защищать от невзгод и катаклизмов. Он тяжело вздохнул, окинув взглядом торчащие, словно пики, обломки стропил.Будто перст указующий, они вели его в сторону поросшей быльем дороги, в леса, туда, где скрылись разрушители его дома. Перед ним открывались широкие перспективы. Ииль чувствовал, как внутри него разрастаются противоречивые мысли, которые беспощадно рвут его существо на микроскопические куски, причиняя саднящую боль. Менять что-либо сейчас – слишком судьбоносное решение. Поэтому он скрутил рулон старой шпалеры и юркнул в получившийся цилиндр, пытаясь спрятаться от охватившей его мучительной головной боли выбора.

Зачем человеку выпадают страдания? Патетические вопросы всю жизнь сопровождают его. Через страдания очищаются души, прозревают сердца, приходит понимание, что в его жизни есть какая-то фальшь, которая разъедает структуры стройного течения бытия. Похожую роль в организме выполняет физическая боль: это тонкий указатель на очаг развивающейся болезни, травмы. Человек страдает тогда и только тогда на него нападают напасти, когда в его жизни доминирует въедливый диссонанс между внутренней фальшью и истинной, когда действительность отвергнута и поругана. Но что дают страдания сгустку энергии, у которой по сути никогда не было оболочки? Почему этим оброс Ииль? Он и сам этого не знал. Ведь с самого первого мгновения все пошло не по плану.

В надвигающейся темноте осеннего неба Ииль сквозь отверстие в рулоне наблюдал за звездами. Ему казалось, что это ледяные глаза предков, которые гипнотизируют его и безмолвно ведут в иное измерение. В траве неподалеку от заросшего крыльца слышались шорохи. Наверняка, это мыши, они также, как и он, пребывают в шоковом состоянии после случившегося «урагана». Ииль свернулся в клубок и попытался забыться сном, но он то и дело прерывался посторонними звуками, царапающимся и звенящим эхом прошлых времен. Это место испускало последний дух. И Ииль умирал вместе с ним. Растворяясь в своем укрытии и распадаясь на мириады мелких частиц ледяной росы.Ручей, чьи истоки заилились и заросли навечно.

Его сознание все еще было здесь, и он отчетливо слышал как что-то стучит по уцелевшей половице уже не его дома, грузно топает, шуршит, а затем хрустит. Он мог бы поклясться, что так хрустят кости под неподъемным грузом, когда ломаются молекулярные сетки внутри кальциевых решеток. Он слышал тревожный свист мышей, чувствовал, что нечто прикоснулось к его рулону и с любопытством изучает природу этого цилиндра. Ииль не двигался и не реагировал, он даже не пожелал открыть глаза. Ему сделалось все равно. Но как только какие-то посторонние силы повалили его укрытие из бумаги, он недовольно чертыхнулся впервые за долгие годы пребывая в этом мире. Ииль упрямо притянул рулон на место, установив его четко над собой, снова окружая себя хрупкой защитой бренного мира. Но через секунду он почувствовал как что-то шарится возле его лохматых ног, нагло просочившись под слой скрученной шпалеры. «Какое нахальство!» – прорычал он про себя, плотнее прижимаясь к противоположной части картонки. Нечто пропало за пределами границы бумаги, оставив в покое Ииля. Он раздраженно пошатал рулон в поисках равновесия и как только решил, что достиг его, нечто стремительно нырнуло к нему в укрытие, заставив испытать предельную степень возмущения и гнева. Ииль выскочил из свертка и в одно движение взмыл на кучу с разбитым шифером. Ему казалось, что так он заметает следы, но нечто брякнулось чуть поодаль от него. Ииль разъяренно уставился на силуэт своего преследователя, который в этот момент крался к нему по откосу широкого обломка бревна. Его движения были плавными, медленными, чрезвычайно отлаженными и до безобразия грациозными. В неприязненном исступлении Ииль вздыбил шерсть на холке и заострил уши, встав в агрессивную позу атакующего льва.

– Брысь, нахал! – прогромыхал, как можно угрожающе домовой, вцепившись руками в часть стропилы. В этом обличье он напоминал мини Кинг-Конга, забравшегося на городской небоскреб. Нечто сверкнуло глазами и замерло в двух прыжках от Ииля. – Я тебе говорю! Брысь!

Из темноты на чужака налетел резкий порыв ветра и сбросил его в яму, где раньше стоял старый фанерный стол. Кот. Это был кот. Он прошипел во мраке ночи и растворился в зарослях бывшего палисадника.«Вот только тебя мне тут не хватало!» – разгневано бурчал себе под нос Ииль направляясь на поиски нарушителя его безвременного финала. Осмотрев развалины бывшего дома, он убедился, что кот исчез, а границы абсолютно свободны. Это подтверждали мыши, которые стали высовывать свои носы из укрытий. Он измождено выдохнул, встряхивая свалявшуюся шерсть на спине, и вернулся к своему рулону, где снова обнаружил кота, мирно комочащегося под мелким осколком шифера.

– Что за нахал?! А, ну, проваливай! Брысь! Брысь! Брысь! – Ииль заверещал, как напуганный домовый сыч, увеличившись на порядок от охватившего его негодования. Кот распушил хвост от испуга и бесшумно отполз к заломанному кусту бузины, откуда недобро сверкал глазами. – И не смотри на меня! Уходи отсюда! Видишь, тут все рухнуло! Нечего тебе здесь делать! – фыркнул Ииль снова пугая кота, который в это же мгновение смешался с растительностью за пределами крыльца.