Ник говорит о любви! Пусть даже в сослагательном наклонении, но он говорит о ней!

Ей захотелось крикнуть от радости, несмотря на то что смерть дышала им в спину.

В ее воображении всплыли фрагменты из досье Ника.

Она представила его ребенком, скучающим по родителям, которых он даже не помнил. Кэтрин представила, как он ходил в школу, как приходил домой. К ней явилось ощущение, что она всегда была с ним рядом, что они знакомы уже тысячу лет.

Неожиданно она поняла, что не сможет жить без него. Ник стал частью ее самой.

Чувства переполняли Кэтрин. Теперь она во что бы то ни стало хотела рассказать ему о них. Она попыталась избавиться от скотча, но безуспешно. Но она упорно продолжала свои попытки. Я должна освободиться! Обязана!

А время стремительно бежало…

Ник говорил правду. Он никогда еще не встречал никого, похожего на Кэтрин. Она неповторима. Ее уникальность поразила его словно молния. Во всей вселенной она такая одна!

Она загадка, зашифрованная тайна, которую он мечтал бы разгадать. Ник готов был посвятить всю свою жизнь этому. Он хотел заниматься с ней любовью, хотел воплотить в жизнь все ее фантазии. Хотел помочь Кэтрин избавиться от демонов прошлого, которые захватили ее душу.

– Кэтрин, мы не должны, не имеем права умирать! – шептал он, предпринимая титанические усилия, чтобы избавиться от веревок, которыми их опутали.

Кэтрин наконец-то удалось содрать скотч с губ.

– Осталось не более трех минут, – выдохнула она. – Ник, ты как?

– Нормально, а ты?

– Более или менее. – Кэтрин пыталась зубами развязать веревку. – Только никак не удается узел перегрызть. – Эти подонки забрали мой нож.

Они забрали нож! Именно этого и опасался Ник.

– Ты в очках?

– Да.

– Видишь что-нибудь такое, что может нам пригодиться?

– Ой, – обрадовалась она. – Я же лампу разбила.

– Абажур, что ли?

– Ну да! У журнального столика полно осколков, надо только доползти туда. Самым большим осколком я поранила ногу. Он лежит на моем дневнике.

– На счет «три» ползем, – скомандовал Хант. – У нас осталось около трех минут. Считаю… Раз, два, три.

Они предприняли совместный рывок, Кэтрин застонала.

– Я не могу… мое колено…

– Забудь об этом! – приказал Ник. – Мы обязаны выбраться отсюда, иного выхода у нас нет! – Кэтрин молчала. Ник встревожился. – Кэтрин, ты что?

– Я думаю. У тебя есть часы?

– Нет, но я хорошо чувствую время. Думаю, у нас две с половиной минуты.

– Так мало! – вскрикнула Кэтрин.

– Если бы я сумел освободить руки и дотянуться до осколка… – Ник чувствовал, как глубоко и часто она дышит. Больше всего на свете он боялся сейчас за нее. Его сердце разрывалось от предчувствия скорого конца.

– Хьюдж! – крикнула вдруг Кэтрин. – Ко мне!

– Кэтрин, ты что? Он же на кухне.

– Он здесь, я знаю. Он прибежал и спрятался под диваном. Он даже скулил. Хьюдж, миленький, будь хорошим мальчиком. Ведь мы с тобой неплохо ладили! – Ее слова звучали как молитва. – Хьюдж, пожалуйста, принеси мне дневник!

– Кэтрин, этот пес никогда не отличался послушанием. Мы зря теряем время.

Послышался шорох.

– Нет, Хьюдж прелесть! Он умнейший пес. Он сейчас прибежит и поможет нам!

Ник недоумевал. Неужели она действительно надеется, что Хьюдж послушается ее?

– Кэтрин, у нас нет времени! Она сама это понимала.

– Слушай, ты, косматый паршивец! – Кэтрин решила говорить с псом тоном, каким она убедила Хьюджа залезть тогда в ванну. – Если ты, хвостатое ничтожество, сейчас не поможешь нам, то вместе с нами взлетишь на воздух. И в рай, могу тебе обещать, ты не попадешь! – Снова послышался шорох. Хьюдж вылез из-под дивана. Кивком головы Кэтрин указала ему на дневник. – Ну-ка принеси дневник! Быстро!..

Хьюдж неожиданно лег на брюхо, завилял хвостом и сделал кувырок, другой, будто работал на арене цирка. Потом он подбежал к Кэтрин и начал ее облизывать.

– Пожалуйста, Хьюдж, – в отчаянии прошептала она.

Ник все это время старался освободить руки от веревок, и ему это удалось.

– Хороший мальчик! – произнес Ник. – Я тебя хвалю…

Хьюдж пришел в игривое настроение, начал носиться по гостиной, налетел на стол, опрокинул его, и дневник с осколком… оказался возле Ника.

Он перерезал веревки на руках у Кэтрин. Затем освободил от пут ее и свои ноги.

– У нас не больше минуты! – сообщил он.

– О нет! – воскликнула Кэтрин в ужасе.

– О да! – передразнил он ее и вскочил. – Бежим!

На ходу он схватил сумку, стоявшую у кухонной двери.

– А это зачем?

– Здесь все материалы по делу о рекламных объявлениях. Как раз то, что нас интересует. – Он влетел в кухню и понял: включен таймер микроволновой печи.

Как все просто! Ничего не стоило обезвредить бомбу, но, к сожалению, времени на это не осталось.

Они пулей вылетели из дома во двор.

– У тебя есть ключи от ворот? Они закрыты, – на бегу прокричала Кэтрин.

– Есть.

Пока он вставлял ключ в замок, Кэтрин осмотрелась. Ник открыл ворота.

– Кэтрин, бежим!

– Хьюдж, – прошептала она.

Пес смотрел на них через стеклянную дверь, стоя на задних лапах и весело виляя хвостом.

– Проклятье! – гаркнул Ник и рванулся к дому.

– Вернись! – крикнула Кэтрин.

Ник распахнул дверь.

– За мной! – заорал он.

Впервые в жизни Хьюдж его послушался. Они неслись назад наперегонки.

Вдруг раздался оглушительный взрыв, и сразу стало светло как днем.

– Ник!.. – Вопль Кэтрин потонул в грохоте взрыва.

Ник лежал на земле, над ним склонилась Кэтрин.

– Ник, дорогой мой, любимый… – приговаривала она. Он с трудом открыл глаза. – Ник, ты жив? Какое счастье! – заплакала она.

– Кэтрин, ты меня поражаешь, – прошептал он с улыбкой.

Тут к ним подбежал Хьюдж и лизнул сначала хозяина, а потом Кэтрин.

Светало. Кэтрин подкатила к своему дому на малолитражке. Ник сидел рядом с ней, Хьюдж – на заднем сиденье.

У нее в квартире они пробыли не более пятнадцати минут. Умылись, привели себя в порядок. Кэтрин забинтовала свою ногу и обработала самые серьезные ссадины Ника. Захватила с собой дневник, сумку с документацией и деньги. Оставаться в квартире дольше было опасно.