Торвандори не быть спокойным? Он в крайне защищённом месте, сильный маг, окружён своей армией, а до выхода из подземелья так далеко…

— Я хотела… — вдруг Ада попыталась что-то сказать, как чудовищная воля заставила затаить дыхание.

— Да, он сейчас на нас посмотрел. Следит за всем с самого начала.

— Архиепископ?

— О, нет конечно! Ему знать о происходящем здесь точно не нужно. Я говорю о другом, посмотрим внимательно в центр.

И с трудом рабыня сконцентрировала внимание, после чего смогла увидеть того, кто совсем недавно при встрече, одним словом, чуть не убил её. Глава Гильдии с каким-то артефактом трудился над забранной из первого хранилища реликвии, которая и потребует огромного количества хара.

— Он здесь? Но… почему не в Гильдии?

— У Гильдии сложные времена, а мой род согласился помочь верному слуге Эдема с надёжным убежищем. Что-то грядёт, Эдем в опасности, это трудно объяснить, ещё труднее в это поверить, но я тоже уже нутром чую… что-то произойдёт и нам нужно быть к этому готовы.

— Поэтому вы собираете армию? Не для того, чтобы что-то доказать брату?

— Нет, я не собираюсь вмешиваться в конфликт.

Врал ли Адрион? Трудно сказать, ведь где он, а где Ада. Даже Око Смирения не позволит понять истинность тщательно скрываемых намерений. Тем временем в северной части особой зоны начался бой. Убийце позволили зайти как можно глубже, после чего решили напасть.

— Так… зачем ты сюда явилась? — поинтересовался глава рода Торвандори, который не собирался вступать в бой, как, впрочем, и глава Гильдии в пол глаза следит за противостоянием Убийцы с неизвестным числом защитников, среди которых как лучшая охрана Адриона, так и профессионалы из Этио Апотелос.

— Мой хозяин, ваш брат… он загнал себя в угол. Заключил договор с духовенством и теперь не может ничего изменить. Кроме того… он…

— Он очень изменился после событий на левиафане, — понимающе кивнул аристократ, стукнув тростью по клетке с Орлойдом. — Времени у него осталось немного. Однако… думаю, я ещё успеваю.

— Вы ему поможете?

— Я хочу ему помочь, но… ты же с ним довольно долго? Граниир… он воин, лучший дуэлист, защитник рода, принципиальный и прямолинейный, прямо как баран. А я… ты знаешь, что я сделал. Как думаешь, на его месте ты смогла бы… отринуть всё лишнее, принять действительность и выслушать новые доводы, которые будут разрезать твою искалеченную душу раскалёнными ножами?

— Я не знаю, как бы поступила в такой ситуации и надеюсь, что никогда этого не узнаю. Но кажется понимаю о чём вы… Лансе… Граниир уже никого не слушает, считая, что прошёл точку невозврата. Уже нельзя ничего изменить и нет ничего хуже…

— Полумер. Да, наш отец часто это повторял. Если уж начал что-то делать, то делай это до конца и поменьше задавайся не нужными вопросами. Ведь настоящие трагедии случаются не из-за ошибок, а из-за чьей-то нерешительности.

— Вы всё ещё не ответили на мой вопрос.

— Я делаю всё, что в моих силах для склонения сценария в сторону хорошего конца. Но с каждым днём вероятность положительного исхода меркнет. Вместо того, чтобы успокоится и подумать, мой брат начинает строить империю. У него не получается, вместо того чтобы адаптироваться, он начинает слепо копировать чужое поведение, не понимая истины. Это даже не изобретение велосипеда, а просто жалкая попытка стать чужой копией. В результате «его» империя, принадлежит даже не ему. Ле Нобель и Халсу’Алуби играют ведущие роли, а мой брат, продолжающий поддаваться на чужие манипуляции, вписывается в опасные авантюры, забивая новые гвозди в крышку собственного гроба, потому что ничего не понимает в стратегии, ведь он тактик, его задача выполнять маленький цели любой ценой, а не побеждать в больших играх. В результате он идёт на сделку с самим дьяволом, что усложняет всё в тысячи раз. А что остаётся, если ты уже на крючке с самого первого дня после бегства из дома? Однако хуже всего не это. Хуже всего то, что за семьдесят два года по единому календарю, мой дражайший брат не сделал главного. Как думаешь чего?

— Я… я не знаю.

— Знаешь, просто не хочешь этого говорить. Он до сих пор держит всё в своих руках. До сих пор оправдывает это самыми глупыми причинами. Его трясёт из-за обиды, а несмотря на родственность стихии к молнии, его эмоциональный фон порой подобен настоящему цунами. За семьдесят два года, почти век… он не изменился. И вместо первопричины, решил лечить следствие. В результате… он сидит на сильнодействующих препаратах, потому что иначе теряет возможность использовать магию. Столько времени… и никаких изменений, лишь стагнация или даже деградация. Если бы он просто сидел и ничего не делал, я бы уже всё решил. Однако он своими поступками всё усложняет в миллиарды раз, подписывая соглашения с теми, с кем этого делать не стоит. И как мне вырвать своего брата из лап архиепископа, чтобы хотя бы попытаться его переубедить, что тоже весьма сомнительная затея? Есть только один способ, не так ли?

С этими словами Адрион отвернулся от Орлойда, обратившись взглядом к главе Гильдии, который стоял напротив окружённого, но не сломленного Убийцы. Они о чём-то говорили, как вдруг лучший ассасин резко дёрнулся и нанеся смертельные раны трём своим врагам, резко предпринял попытку побега. Впрочем, догонять его не стали по приказу главы Гильдии, которые вернулся к изучению артефакта из первого хранилища музея в сердце Эдема.

Глава 9

Война… мало кто знает, что это такое на самом деле. Но вот Рудольф Гирардус лучше многих рассмотрел истинные грани этого слова, ведь конкуренция в Эдеме чаще всего являлась именно войной, хоть прямо об этом никто и не говорил. И в контексте происходящего, уместнее всего будет сказать, что война — полигон испытания новейших прототипов, созданных для эффективного и рационального умерщвления живой силы противника.

Вдруг земля снова затряслась и огромные цеха начали дрожать, под обвалами в один миг оказались по меньшей мере две сотни смертных, а в некоторых местах оборона получила крайне серьёзные повреждения. Даже штаб высшего командования знатно так тряхнуло, хотя находился он в глубинах эшелонированной обороны.

— Критический дефицит энергии! — тут же отчитался одноглазый гвардеец в полной тьме лишённого энергии бункера.

— Отчёт? — сразу же Рудольф Гирардус обратился к специалисту по передаче информации: свет снова появился, задействованы резервные источники