пламя и неистовое желание пригреть этого наряженного франта чем-нибудь тяжелым вместе с его домашними питомцами.

— То есть вы летели за мной несколько десятков километров только ради того, чтобы озвучить мою фамилию? — съязвил я. — Не самое рациональное решение с вашей стороны, граф.

Я увидел, как дернулась мышца на его скуле от напряжения. Пускай он и пытался делать вид, что все под контролем и вести себя максимально спокойно — это было не так.

— Хо-хо! Нет, молодой барон! Совсем нет! — паясничал он. — Я предупредил вас, что деятельность лучше свернуть, но вы ослушались совета… — он наклонил голову, глядя на меня исподлобья, — а значит придется поплатиться жизнью! Взять их! Порвать на части! — рявкнул он, выкинув руку вперед, отчего трое тварей сразу кинулись в нашу сторону, сорвавшись с ветвей.

— Огонь! — выкрикнул я в ответ, но спускать болты не понадобилось.

Леший вскинул руки и из соседних ветвей наперерез летучим тварям мгновенно выросли новые ветви, пронзившие существ насквозь. Нанизанные, словно добыча сорокопута, существа корчились, визжали, но не могли сорваться с места. Силы медленно покидали их, стекая по коре и стволам ветвей.

— Ты-ы-ы, — прошипел Цепеш. — Как смеешь ты, грязное животное, мешать мне, графу⁈ Я есть судья! — гаркнул мужчина. — Я есть плач! Я есть присяжный! И мой вердикт — смерть! Поди проч, Хозяин Леса, или лишишься своих владений и жизни!

Хозяин Леса? Как интересно. Значит он не какой-то простой монстр, раз даже граф Цепеш его так называет. Значит он в курсе, кто такой Леший и что из себя представляет. И, видимо, даже знает на что он способен, раз не бросается так просто на него, сломя голову.

Еще живые существа порхали крыльями, смотрели своими черными мордами то на нас, то на Лешего, который стоял в десятке метров от группы, но кинуться по одному не решались.

— Цк. Нет, — коротко и ясно ответил наш проводник.

Цепеш картинно вздохнул, приложив руку к лицу.

— Цельтесь, — тихо сказал я, подгадывая момент.

— Очень жаль убивать такой реликт, — отозвался граф. — Но раз ты встал на пути у Закона — у меня нет выбора.

— Нет никакого закона! — ответил я. — Ты находишься на земле Долгорукова, на которой старые имперские указы потеряли силу!

— Хо! Ха! Ха-ха-ха! — Цепеш зашелся гомерическим смехом, взявшись руками за живот, что если бы мы выстрелили прямо сейчас, мне казалось, он бы даже не успел среагировать. Поэтому я и сказал:

— Огонь, — и сам нажал на спусковой крючок, отправляя болт в сторону графа Виктора Цепеша. Если не попаду в голову, то острое жало болта должно как минимум вонзиться ему куда-нибудь в районе груди и доставить неудобства.

Я не сразу понял, что произошло, однако кое-что осознать успел. Например то, что граф лишь щелкнул пальцами, как все болты, летевшие в его сторону, тут же сменили траекторию и вонзились в землю. Это мне напомнило результат недавней стычки, в которой один из группы рунных магов заблокировал наш залп при помощи невидимой преграды, вот только в этот раз стрелы просто мгновенно сменили свой путь просто под углом девяносто градусов.

— Глупец! — снова хохотнул он, словно наслаждался происходящим. — Кругом дикий лес! До ближайшей территории царя Долгорукова добрых пятьдесят или больше километров! Ты находишься на земле, что когда-то подчинялась Указам, а значит — я, как представитель старого закона, имею полное право вершить судьбы по собственному усмотрению, если хоть кто-нибудь здесь пошел против слова императора!

Я хмыкнул.

— Тогда вы заблуждаетесь, граф. Все мои научные исследования была проведены на территории, что принадлежит государю Алексею Петровичу Долгорукову, на которой все Указы отменены и дана добрая воля на исследования, а значит — вы не следуете закону, а занимаетесь своеволием, потому что по старому Указу я должен был совершить преступление где-нибудь здесь, — я скрестил руки на груди и слезка закинул голову. — Но здесь я — всего лишь хламник, что собирает старый мусор для продажи и не более того.

Цепеш фыркнул. Ему не понравилось то, что я сказал. Потому что логически я был прав. Может быть, он и поехавший последователь покойного императора и готов соблюсти абсолютно все его старые требования, которые он вынес на бумагу и назвал «Законом». Но именно поэтому буквоед был ограничен, так как юридически я ничего не нарушал.

А значит и судить он меня права не имеет.

Он вздохнул, после чего посмотрел на меня и пожал плечами.

— Да какая разница, барон. Я все равно тебя убью.

Замечательно. Вот и поговорили. Почему-то в голову пришло короткое воспоминание, как мы с друзьями спорили после какого-то фильма, что многое можно было бы решить в диалоге. Даже конфликты, на которых строились сюжеты целых сериалов можно было бы решить буквально парой фраз в спокойной обстановке.

Но теперь, находясь в ситуации, которую, казалось бы, я ловко развернул юридически, так как думал, что этот напыщенный самодур подчиняется какой-то там выдуманной букве закона, я увидел, что не все решается словами.

Как тут что-то решишь, когда даже после неоспоримого факта я слышу «какая разница? Я все равно тебя убью».

Хрен там ты угадал, Цепеш. Еще пощады будешь просить.

Меня отвлек возглас Маргариты, которая почему-то скорчилась, сидя на лошади, словно ее одолели сразу почечные колики, дизентерия и инфаркт миокарда.

Но отвлечься я сейчас не мог, потому что Цепеш занимал все мое внимание.

— Покончим с этим быстро, — сказал он, резким движением сняв кожаную перчатку с кисти. Во второй руке он держал что-то тонкое и блестящее, напоминающее мне скальпел.

Завидев эти действия, Хозяин Леса встал в стойку, которую я расценил, как подготовку к тяжелому бою. Он чуть наклонился вперед, разведя свои лапы и недовольно зарычал подобно огромной собаке.

Граф Виктор Цепеш ловким движением вонзил тонкий блестящий предмет себе в указательный палец, после чего я увидел, как на его пучке выступила маленькая капелька крови. Внутри у меня похолодело, потому что в моем сознании еще свежи были воспоминания к чему привели подобные происшествия в городе.

И мне абсолютно не хотелось снова столкнуться с обезумевшей оравой диких зверей переростков, которые ринутся по запаху крови и плоти в нашу сторону.

Но Цепеш не останавливался. Раненым пальцем он выводил символы в воздухе, что зависали, подобно фигуркам и светились