Мартин рассеяно кивнул, потирая ушибленные места, и покорно поспешил за ним. Уходя, он слышал, как король приветствовал гостей.

— …и затем дамы смогут любоваться нашими оранжереями и библиотеками, — говорил король, — а мы с мужчинами удалимся в зал совета.

За Мартином захлопнулась боковая дверь, что вела в комнаты для слуг. Отсюда он легко мог по коридорам добраться на кухню, что и решил немедленно проделать. Благо, Грегор отлучился получать следующие распоряжения, и слуги оказались предоставлены сами себе, разбредаясь по служебным помещениям.

— Ты здесь! — воскликнул сестре Мартин, едва отдышавшись. — Ну что, рассказывай же скорее, как всё прошло? Что тебе будет?

Танина стояла, наклонив голову вбок, немного призадумавшись.

— Ну уж ты распереживался! — внезапно вспыхнув, девушка пошла на него в атаку, звучно хлопнула ладошками, отставляя ногу в сторону.

Мартин, будучи хоть и старшим братом, с детства избирал защитную тактику в отношениях с ярой сестрой. Ох, сколько родители намучились, заискивая, бывало, перед соседями за очередную «танинину шалость». Сколько стоптано клумб с красивыми цветочками, сколько заборных досок расковыряно! «Зато, — вспоминал Мартин, — в случае разборок с мальчишками с соседних улиц Танина всегда была в первых рядах!»

— Я-то? — отступая на шаг, запротестовал было брат.

— Ты-то! — не сдавалась сестра. — Что думаешь, меня теперь казнят, или вышлют из замка? Или города? Или того хуже — королевства?

Мартин замялся. Что он мог возразить? Конечно, он и впрямь переживал за сестру. После того, как они остались без родителей, сам чувствовал, что именно он теперь в ответе не только за себя, но и за нее. Не только за ее жизнь, но и за благополучие. А благополучие за пределами замка, города, а уж тем более королевства, где действовали совершенно другие, нечеловеческие законы… Нет! Он этого не допустит!

— Ты никогда не любила признавать свои ошибки! — подытожил Мартин, прохаживаясь вдоль кухонных столов, наполненных всевозможными блюдами, и стен, на которых на крюках висели чаны с горячими блюдами.

— Ну, не дуйся, — сжалилась сестра. — В конечном итоге, всё же обошлось?

— Это как посмотреть, — протянул Мартин.

— А ты знаешь, из-за чего весь этот сыр-бор?

— Нет, но намереваюсь узнать во что бы то ни стало!

— А ты никогда не мог обойтись без своего любопытства, чтобы не засунуть куда-нибудь нос и получить потом по нему! — рассмеялась в свою очередь Танина.

— Вот как ты обо мне думаешь! — рассмеялся в ответ юноша. — Без моего любопытства мы бы до сих пор жили в приюте для тех, кто потерял родителей. Нет, не так, не жили бы, а просто пошли в услужение первому же ремесленнику! И никогда бы не оказались в главном дворце королевства! Кто засунул свой нос вовремя в свое время?

— Ладно тебе, — согласилась неохотно Танина. — Признаю за тобой это не только как недостаток, но и как весьма полезный навык.

— Так-то лучше, сестрица! — ободрился брат. — А теперь я пойду разнюхивать, чего это со всего королевства съехались все важные персоны?

— Говорят, сам могучий граф Готфрид прибыл? — прошептала Танина.

— Да, — протянул Мартин.

— Нехороший признак.

— Верно.

— Если он здесь, значит, готовится что-то серьезное?

— Вот это я и хочу узнать.

— Так давай же! Не медли, — поторопила его сестра. — А вечером приходи обязательно ко мне! И всё расскажешь!

— Ладно!

Они обнялись, и Мартин через черный ход на кухне прошмыгнул в подвальные помещения. Здесь, среди бочек лучшего вина, запасов свежих овощей, изысканных копченостей, бочек с дарами моря, Мартин и затаился.

Ждал он недолго. Каких-то пару часов. Но что это такое, когда ты в кладовой королевского замка? И не на правах (а точнее, их отсутствии) какого-нибудь злостного вора, а как доверенное лицо его величества. «Ну, пусть не его величества, — подумал Мартин, — но старшего слуги его величества. Что почти одно и то же! — радостно закончил он мысль, налегая на припасы». Так что время пролетело незаметно.

С сытым желудком и довольным видом встретил он Томмазо — младшего слугу, одного из многих ему подобных, которые прислуживали гостям, поднося угощения и отличное королевское вино. Да что там и говорить: слава чудесных вкусовых свойств последнего часто приводила ко дворцу как званых, так и незваных гостей. В прежние времена, бывало, встречали всех и каждого, как желанного гостя. Но во время правления отца нынешнего короля дворцовые правила ужесточились, требуя от входящих четко обозначить цель визита. Фридрих продолжил дело отца, и теперь самостоятельно определял кого хотел видеть, а кого нет. Всех незваных гостей провожали в отдельную башню Ожидания. Некоторым приходилось ждать неделями и даже месяцами приглашения. Разумеется, если их фигура заинтересовывала монарха.

— Томмазо! — окрикнул Мартин слугу.

Тот смешно выглянул из-за бочки, обескураженный, что здесь застал еще кого-то.

— А, это ты, Мартин! — выдохнул Томмазо. — Как ты здесь очутился?

— Слушай, Томмазо. Начну сразу с главного.

Томмазо напрягся.

— Ну да, — кивнул ему Мартин точно в подтверждение опасений, что выдало лицо того. — Кража тобой того кубка так и останется тайной для всех, как и была до этого, если…

— Если?

— Да. Если. Если ты окажешь мне услугу.

— Мартин. Но мы же с тобой одного поля ягоды. Вырвавшиеся с улицы бродяги! Мы должны друг другу помогать.

— Вот именно, мой молочный брат! — Мартин заключил две его руки в свои. — Я и прошу тебя о помощи! Помоги мне!

— Так чего ты хочешь?

— Ты подаешь сегодня угощения в зал Совета?

— Да. Вот как раз пришел за десятком лучших бутылей нашего вина.

— Позволь в этот раз мне потрудиться вместо тебя!

— Но как же это, Мартин? — удивился Томмазо.

— Проще простого! Чему тут удивляться? Грегор дал передышку слугам с торжественного зала. А поскольку я скучать не люблю, то вот и решил тебя подменить. Ты отдохнешь пока, а я за тебя поприслуживаю за гостями и его величеством. Что же тут плохого?

— Ох и смельчак ты, Мартин, однако!

— Это ты еще с моей сестрой плохо знаком.

— А это не та девушка, случайно, что в позапрошлом году устроила большой конфуз, когда участвовала в балу вместе со знатными дамами королевства?

— Ага, — рассмеялся Мартин. — И уверен, что никто из них так и не догадался, что имеет дело с простолюдинкой.

— За ней еще тогда весь вечер ухаживал один кавалер…

— Да… — протянул Мартин, но не будем об этом. — Это грустная история длиной почти два года.

— Но послушай, — спохватился Томмазо, — а его величество спросит вдруг: «А где Томмазо? И почему слуга с зала торжеств прислуживает в зале Совета?»

— Думаю, у его величества есть более важные вопросы