Хатауэи присоединились к цепочке гостей, ожидающих представления хозяевам.

— Ты только посмотри, как чинно и благородно они выглядят, — заметил Лео, оглядев толпу. — Вряд ли я долго выдержу в этой компании.

— Ты обещал, что подождешь, пока не кончится первый тур танцев, — напомнила Поппи.

Он вздохнул:

— Только ради тебя. Но я презираю подобные мероприятия.

— Как и я, — мрачно сказала мисс Маркс, озиравшаяся по сторонам с таким видом, словно обследовала вражескую территорию.

— Бог мой, мы еще в чем-то согласны, — усмехнулся Лео, глядя на нее с притворным беспокойством. — Вы меня пугаете, Маркс. Мой желудок не выдержит такого стресса.

— Сделайте одолжение, избавьте нас от своего натурализма, — огрызнулась она.

— Вы про желудок? А в чем дело?

— Неделикатно упоминать в обществе про анатомические подробности. — Она смерила его высокую фигуру презрительным взглядом. — Уверяю вас, это никому не интересно.

— Вы так думаете? Должен сообщить вам, Маркс, что немало женщин проявляют интерес к моим…

— Ремзи, — вмешался Кэм, бросив на шурина предостерегающий взгляд.

Войдя в бальный зал, они разделились. Лео с Кэмом пошли взглянуть на игру в карты, а женщины направились к столам, накрытым для ужина. Амелию тут же окружила толпа щебечущих матрон.

— Я не могу есть, — сказала Поппи, бросив полный отвращения взгляд на длинный буфет, заставленный блюдами с холодной говядиной, лобстером, ветчиной и салатами.

— А я умираю от голода, — отозвалась Беатрикс извиняющимся тоном. — Ты не возражаешь, если я немного перекушу?

— Нет, конечно, мы постоим рядом.

— Съешь хотя бы ложку салата, — посоветовала ей мисс Маркс вполголоса. — Ради любопытных глаз. И улыбнись.

— Вот так? — Поппи растянула губы в улыбке.

Беатрикс с сомнением покачала головой:

— Нет, это не годится. Ты похожа на лосося, поданного на закуску.

— Именно так я себя чувствую. — сказала Поппи. — Как будто меня сварили, разрезали на части и выставили на всеобщее обозрение.

Они встали в небольшую очередь к буфету, где лакеи наполняли тарелки гостей и относили их к столам, стоявшим поблизости.

Поппи еще стояла в очереди, когда к ней подошла леди Белинда Уолскот, хорошенькая девушка, с которой она подружилась за время сезона. Не успела Белинда выйти в свет, как ее руки стали добиваться несколько достойных джентльменов, и она быстро обручилась.

— Поппи, — тепло сказала та, — как приятно видеть тебя здесь. Мы не были уверены, что ты придешь.

— Чтобы я пропустила последний бал сезона? — вынужденно улыбнулась Поппи. — Ни за что.

— Я так рада. — Леди Белинда одарила ее сочувствующим взглядом. — Это ужасно, то, что случилось с тобой. Мне так жаль.

— О, здесь не о чем сожалеть? — откликнулась Поппи беспечным тоном. — Со мной все в порядке!

— Ты такая храбрая, — сказала Белинда. — Помни, что в один прекрасный день ты встретишь лягушку, которая превратится в прекрасного принца.

— Неплохо бы, — заметила Беатрикс. — До сих пор она встречала принцев, которые превращались в лягушек.

Опешив, Белинда выдавила улыбку и оставила их.

— Мистер Бейнинг — не лягушка, — возразила Поппи.

— Ты права, — признала Беатрикс. — Это несправедливо по отношению к лягушкам, которые на самом деле очень милые создания.

Поппи собиралась возразить, но услышала смешок мисс Маркс и рассмеялась. Она смеялась так долго, что привлекла любопытные взгляды гостей, стоявших в очереди к буфету.

После того как Беатрикс перекусила, они немного побродили по бальному залу. С верхней галереи, где размещался Оркестр, доносилась музыка. Огромное помещение было залито светом восьми хрустальных люстр. В воздухе стоял густой аромат зелени и роз.

Затянутая в тесный корсет, Поппи задыхалась, не в силах вздохнуть полной грудью.

— Здесь слишком жарко, — сказала она.

Взглянув на ее покрытое испариной лицо, мисс Маркс вытащила платок и подвела ее к одному из плетеных кресел, стоявших у стены.

— Пожалуйста, — сказала она. — Подожди здесь, пока я поищу твоего брата или мистера Роана, чтобы они проводили тебя на свежий воздух. Но вначале мне надо позаботиться о Беатрикс.

— Да, конечно, — промолвила Поппи, глядя на двух мужчин, которые подошли к Беатрикс в надежде вписать свои имена в ее карточку для танцев. Они явно пребывали в восторге от Беатрикс, которая обращалась с ними, как с дикими зверями, с мягким юмором, интересом и терпением.

Пока мисс Маркс проверяла карточку Беатрикс, Поппи откинулась в кресле и сосредоточилась на том, чтобы дышать в железной клетке корсета. К несчастью, из своего кресла она могла слышать голоса, доносившиеся с другой стороны увешанной гирляндами колонны.

Разговаривали три молодые женщины, не скрывая злорадного удовлетворения.

— Конечно, Бейнинг никогда бы не женился на ней, — сказала одна. — Не буду отрицать, она недурна собой, но ужасно провинциальная. Один мой знакомый пытался разговаривать с ней на художественной выставке в Королевской академии искусств, и она принялась болтать какую-то чепуху… будто французы запустили воздушный шар с овцой в честь короля Людовика, не помню, какого по счету. Представляете?

— Людовика Шестнадцатого, — прошептала Поппи.

— А чего вы ожидали? — произнес другой голос. — У них вся семья странная. Лорд Ремзи — единственный, кто вписался в общество, да и тот известен своими выходками.

— Закоренелый повеса.

Из жара Поппи бросило в холод. Она закрыла глаза, сожалея, что не может провалиться сквозь землю. Ей не следовало приходить на бал. Что она пыталась доказать? Что ей наплевать на Майкла Бейнинга. Но ведь это неправда. Что ее сердце не разбито, когда оно разбито? Почему она должна притворяться? Неужели это такое непростительное преступление быть честной относительно собственных чувств?

Очевидно, да.

Она тихо сидела, переплетя затянутые в перчатки пальцы, пока ее мысли не отвлекло оживление около главного входа в бальный зал. Видимо, прибыла важная персона, кто-нибудь из королевской семьи, знаменитый военный или влиятельный политик.

— Кто это? — поинтересовалась одна из молодых женщин, расположившихся за колонной.

— Кто-то новенький, — сказала другая. — И красивый.

— Божественно, — согласилась первая. — Должно быть, важная шишка. Иначе его появление не вызвало бы такого оживления.

Раздался смешок.

— И леди Норбери так бы не млела. Посмотрите, она даже покраснела!

Невольно заинтересовавшись, Поппи подалась вперед, чтобы посмотреть на вновь прибывшего. Вначале она ничего не увидела, кроме темноволосой головы, возвышавшейся над толпой. Мужчина проследовал в бальный зал, непринужденно разговаривая со своими спутниками и сияющей леди Норбери, полной, увешанной драгоценностями дамы, которая цеплялась за его локоть.