в жизнь лозунга «единой и неделимой России». При этом Деникин не принимал во внимание малочисленность ВСЮР и их неспособность контролировать территорию вне крупных городов и важных железнодорожных станций, да и этот контроль был очень непрочным, что показал рейд армии Махно. Для победы, наоборот, надо было сконцентрировать все силы на одном решающем, московском, направлении, не останавливаясь перед потерями территории, в том числе городов, на других направлениях. Может быть, сказалось и то, что актуальный опыт командования Деникина в Первой мировой войне ограничивался уровнем дивизии, и когда к лету 1919 года численность ВСЮР достигла численности полевой армии эпохи Первой мировой войны, начал испытывать большие трудности в планировании и управлении войсками.

С середины июля Красная армия пыталась перейти в контрнаступление и благодаря этому остановила наступление ВСЮР на Москву. Врангель, выполняя Московскую директиву, 28 июля взял Камышин, захватив 13 тыс. пленных, 43 орудия и много пулеметов, 12 паровозов, более 1 тыс. вагонов, большое количество снарядов и патронов. Однако ослабленная изъятием из нее 7‐й пехотной дивизии и ряда других частей Кавказская армия вынуждена была прекратить наступление, а затем оставить Камышин и отступить к Камышину.

Добровольческая армия к 11 августа вышла на линию Гадяч – Кременчуг – Знаменка – Елисаветград. 12 августа Деникин создал Киевскую группу войск генерала Бредова, тем самым уводя значительную часть сил с решающего Московского направления, мотивируя это необходимостью создать общий фронт с поляками против большевиков. Однако главком ВСЮР так и не признал независимость Польши и, вероятно, догадывался, что лозунг «единой и неделимой России» не вызывал сочувствия в России. Реальная цель операций группы Бредова, вероятно, заключалась в том, чтобы ликвидировать УНР и установить контроль над Правобережной Украиной еще до падения большевиков, которое, вероятно, виделось Деникину в тот момент неизбежным. 23–24 августа белые с помощью десанта овладели Одессой. Отразив советское контрнаступление, ВСЮР 12 сентября перешли в наступление непосредственно на Москву. 12–24 сентября добровольцы, не встречая серьезного сопротивления, взяли Сумы, Обоянь, Старый Оскол, Курск, Фатеж и Рыльск. Но с середины октября положение Добровольческой армии ухудшилось. В октябре на советско-польском фронте установилось неофициальное перемирие, что позволило красным перебросить оттуда войска против Деникина. Кроме того, Южный и Юго-восточный фронт красных постоянно пополнялись войсками с Восточного фронта, освобождавшимися по мере падения боеспособности армий Колчака. Часть войск ВСЮР пришлось перебросить для борьбы с Махно и повстанцами Северного Кавказа. 11 октября превосходящие силы советского Южного фронта перешли в контрнаступление на Курск. 13 октября добровольцы взяли Орел, но уже 20 октября вынуждены были его оставить. Во встречном Орловско-Кромском сражении Добровольческая армия была разбита. 12 ноября Юго-Восточным фронтом было окончательно остановлено наступление Донской армии в районе Поворино. 21 октября был сдан захваченный белыми 12 октября Воронеж. Конный корпус Семена Буденного при поддержке кавалерии и пехоты 13‐й армии к 16 ноября разбил 3‐й Кубанский корпус Андрея Шкуро и 4‐й Донской корпус Константина Мамантова. Угроза, которую конная группа Буденного создала флангу Добровольческой армии, способствовала ее поражению в Орловско-Кромском сражении. В декабре Добровольческая армия оставила Харьков и значительную часть Донбасса. Генерал-лейтенант Павел Шатилов, бывший начальник штаба Кавказской добровольческой армии, вспоминал: «Когда красное командование сняло с нашего Царицынского фронта конницу Думенко и Буденного и когда наши армии на главном, так называемом Московском направлении были вынуждены к остановке наступления и обозначился неизбежный отход, то Врангель предложил главному командованию перебросить туда с Царицынского фронта два конных корпуса, выполняя этим уже в более крупном масштабе действия по внутренним операционным линиям, так успешно проведенным им под Царицыным. Однако согласия на это не последовало. А спустя некоторое время, когда наши армии на главном направлении стали отходить с большими потерями, то именно два кубанских конных корпуса постепенно снимались с Царицынского фронта и вливались в отходившие и понесшие большие потери чести Добровольческого фронта, что не дало почти никаких результатов».

Победе красных способствовало то, что был принят план Троцкого по нанесению главного удара в Донбассе, а не в районах, населенных преимущественно кубанскими и донскими казаками. Бывший председатель Реввоенсовета вспоминал: «В тылу Деникина казаки образовали могучий оплот. Они вросли в свою землю, держались за нее зубами и когтями. Наше наступление поставило на ноги все казацкое население. Мы тратили силы и время и толкали в состав белой армии всех способных носить оружие. Деникин тем временем разлился по Украине, пополнил свои ряды, двинулся на север, взял Курск, взял Орел и угрожал Туле. Сдача нами Тулы была бы катастрофой, так как означала бы потерю важнейших ружейного и патронного заводов. План, который я предлагал с самого начала, имел прямо противоположный характер. Я требовал, чтоб мы первым ударом отрезали добровольцев от казаков и, предоставив казаков самим себе, сосредоточили главные силы против добровольческой армии. Главное направление удара приходилось, по этому плану, не с Волги на Кубань, а от Воронежа на Харьков и Донецкий бассейн. Крестьянское и рабочее население в этой полосе, отделяющей Северный Кавказ от Украины, было целиком на стороне Красной армии. Подвигаясь по этому направлению, Красная армия входила бы, как нож в масло. Казаки оставались бы на местах, чтоб охранять свои границы от чужаков, но мы их не трогали бы. Вопрос о казачестве оставался бы самостоятельной задачей, не столько военной, сколько политической. Но нужно было прежде всего стратегически отделить эту задачу от задачи разгрома добровольческой армии Деникина. В конце концов был принят именно этот план, но лишь после того, как Деникин стал угрожать Туле, сдача которой была опаснее, чем сдача Москвы. Мы потеряли несколько месяцев, понесли много излишних жертв и пережили несколько крайне опасных недель». Неудача Московского похода предопределила будущий разгром ВСЮР.

Поражению белых также способствовал разгон Деникиным Кубанской рады в середине ноября. Конфликт командования ВСЮР с выступавшей за автономию Кубани Радой, обвиненной в сепаратизме, нарастал с момента убийства председателя Законодательной рады Николая Рябовола 14/27 июня 1919 года, в котором обоснованно подозревали сторонников «единой и неделимой России», и самым негативным образом сказался на боеспособности кубанских частей, которые после взятия Царицына испытывали трудности с пополнением. Шкуро вспоминал: «Под влиянием слухов о политической грозе, разыгравшейся на Кубани, деморализация Кавказской дивизии все усиливалась. Ежедневно поступали донесения командиров полков о том, что казаки дезертируют. Пополнения с Кубани не доходили до меня, разбегаясь по пути, или же, пользуясь отсутствием администрации в тылу, формировались в шайки, грабившие население и сеявшие в нем ненависть к войскам». Кроме того, имея в своем распоряжении богатые продовольствием территории Кубани, Дона и Украины, командование