стали и рычание зверюг, говорящее о том, что кто-то всё же явился на помощь. Но кто?

— Сиди тут. Я посмотрю и вернусь, — сказал Митрофан, перезаряжая автомат, и мигом выскочил на улицу.

* * *

Впереди шел нешуточный бой, который люди определённо проигрывали. А всё знаете, почему? Потому что они сражались в полной темноте. Понятия не имею, как так вышло, но бойцы довольно быстро гибли один за одним. Я вдавил педаль газа до упора и на всех парах ворвался в село Удельно-Дуваней. Фары специально погасил, чтобы не распугать тварей. Ну, что сказать? Сделал я это не зря.

Звуки стрельбы скрыли рёв мотора, и я на всём ходу сбил пять существ, одно из которых намотало на колёса. А потом… Потом машину занесло. Задняя часть врезалась в дом, от чего нас бросило вправо. Мы сбили бетонный столб, лобовое стекло треснуло, а вездеход замер, как вкопанный.

Я включил фары и выскочил из вездехода, едва не схлопотав пулю. Очередь прошлась по борту машины, выбив из неё искры. Стреляли не в нас, а в атакующих существ. Впрочем, у солдат-то и выбора не было, ведь твари внезапно переключились на нас. Судя по всему, они не желали оставлять врага за спиной, а может, поблизости был Шепчущий, руководящий нападением.

Как бы там ни было, но стало очень жарко. Хорошо, что мы не доехали до перекрёстка, иначе нас бы задавили числом. А так, мы вполне размеренно принялись шинковать зверюг, лезущих слева, справа, прыгающих с крыш соседних зданий. Но просто, конечно же, не было.

Когда мы сбежали из Екатеринбурга, я гулял по железнодорожным путям и видел ящера, который угодил в кислотную аномалию. Аномалия растворила его плоть за жалкие секунды. Так вот, сейчас по крышам домов ползло штук десять таких же. Правда, они меня не беспокоили. Ящеры совершенно глупым образом прыгали с крыш прямо на нас. Сделал шаг в сторону — и нанёс удар, который ящер пережить не смог. Легкотня.

У Серого дела так и вовсе шли замечательно. Он призвал пару вервольфов и те рванули в темноту, откуда через мгновение донеслось яростное шипение ящеров. Одним словом, за Серого я больше не переживал. С рядовыми тварями всяко справится. Мне же досталась цель поинтереснее.

С крыши, зашипев, сиганул ящер, желая вцепиться зубами в мою шею. Но так уж вышло, что зубы его сомкнулись на моём молоте, который и сломал твари острые клыки вместе с шеей. Я искал нового противника, когда в мою грудь со свистом вонзилась острая игла. Скривившись от боли, я вытащил иглу и присвистнул. Ого! В длину сантиметров двадцать! Так ещё и прошила крысиный мундир. Обалдеть!

Закрыв глаза, я позволил эхолокации отрисовать трёхмерную карту местности и тут же обнаружил на крыше одноэтажного дома существо, напоминавшего своими формами морского ежа. Разбежавшись, я уцепился за конёк крыши, опёрся о стену и, подтянувшись, забрался наверх. Новый свист — и в плечо вонзается ещё одна игла.

— Ах ты, пакость! — прорычал я и, не вытаскивая иглы из раны, нанёс удар молотом.

Знаете. Бывают плохие идеи, а ещё бывают очень плохие. Так вот, то, что я сделал, было ну очень плохой идеей. Тварь была в высоту около метра. Округлая, усеяна шипами. Ёжик-переросток, блин. После моего удара тварь мгновенно умерла. Но на прощание она выстрелила всеми имеющимися иглами в разные стороны.

Из-за этой пакости я превратился в подушечку для иголок. Иглы застряли в руках, ногах, животе. Одна игла прошла очень близко к сердцу. Сказать, что было больно — значит не сказать ничего.

Несмотря на это, я радовался. Радовался тому, что игла не попала в глаз. Ведь если мой мозг будет уничтожен, то, скорее всего, это будет конечная остановка в моей истории. А ещё я радовался тому, что этот шипастый выродок достался мне, а не Серому. Готов спорить, что эти иголки содержат яд.

В небе раздался пронзительный крик. Боец кричал от боли и ужаса. Правда, он быстро замолчал, так как с высоты рухнул на асфальт. Я собирался достать из хранилища пулемёт и пересчитать пёрышки твари, убившей парня. Но в этот момент по всему селу зажглись огни, а в небо ударили два прожектора. Яркие лучи выдернули из темноты пару птеросов, дав солдатам возможность навестись на цель.

Загрохотали автоматы, выплёвывая десятки трассерных пуль. Одна из очередей пробила крыло птероса, и тот, надломившись, рухнул вниз. Рухнула эта падаль удачно. Прямо на наш вездеход, порвав своей тушей тент. Птерос стал трепыхаться, бить крыльями, громко вопя, этим и приблизил свою погибель. Серый тут же заскочил в кузов, нанёс пару ударов, и тварь затихла.

— Держите сектора! Я проверю машину! — крикнул хриплый голос, и к вездеходу короткими перебежками подлетел седой мужик с лицом, залитым кровью.

В этот момент Серый выскочил из кузова, сжимая топор в руке.

— Вы кто такие⁈ Руки в гору! — заорал седовласый.

Я пробежал по крыше пару метров и прыгнул за спину бойцу. Рывком я отобрал у него автомат, но дед не сплоховал. Он мгновенно вытащил пистолет и направил его мне в лицо.

— Вот это и есть хвалёное гостеприимство барона Титова? Мы, можно сказать, спасли жизнь его бойцам, а вы в нас пукалками тычете? — усмехнулся я, заметив, что Серый в любую секунду готов обрушить топор на голову этого буйного солдафона.

— Чего? Спасли? — спросил дед и осмотрелся по сторонам. — Ох, мать моя… Это вы столько накрошили? — изумлённо ахнул он.

— Нет, они сами себя молотком и топором насмерть забили, — саркастично ответил я.

— И то верно. Ерунду сморозил, — улыбнулся дед и убрал пистолет в кобуру. — Меня Митрофан звать. Я старший на заставе. Решил, что вы контрабандисты или диверсанты. Попытались воспользоваться тяжким положением и прорваться, пока мы тут помираем.

— Да нет, мы к родственникам приехали. Меня Михаил зовут, — сказал я и, сняв дублёнку, продемонстрировал родовую татуировку.

— Архаровские, значит? А я-то думаю, как такие пацаны, как вы, могли столько зверушек покрошить. А оно — вон чё, — улыбнулся Митрофан. — Вы только, это, не светите лишний раз татуировками, а то народ-то всякий бывает. А род ваш в розыске. Император солидное вознаграждение предлагает за ваши головы, — предупредил старик.

— Даже так? Занятно, — задумчиво сказал я, надевая дублёнку. — Спасибо за предупреждение. Так мы проедем?

— Куда? В