идти дальше. Может, это Хулда Шварц вышла на вечернюю прогулку, я не знаю!

– А может, это лиса или енот, – пожала плечами Ирма. – Вы как будто не возле леса живете, честное слово.

Сестры Шепард застыли на месте. Почти неразличимая в своем черном костюме, Ирма двинулась вперед, Гензель и Гретель – следом за ней.

Не прошло и нескольких секунд, как их нагнали близнецы.

– Больше ни слова о вервольфах! – произнесла то-ли-Клара-то-ли-Мари. – Ясно?

– Да пожалуйста, – фыркнул Гензель. – Я просто хотел вас повеселить. А Брунс, кстати, действительно пропал где-то здесь. Так что…

– Он пропал в лесу, – перебила его Гретель. – Наверняка заблудился и упал в какую-нибудь яму.

– Или его сожрала ведьма Пряничного домика, – сказал Гензель.

Близнецы в один голос застонали, а Ирма как ни в чем не бывало кивнула вперед:

– Смотрите, мы почти пришли.

Вдоль грунтовой дороги выстроились надгробия, большие и маленькие, из гранита, мрамора и алебастра. Гретель знала, что под этими памятниками никто не покоится. Эрнст Шварц выставил их здесь в качестве рекламы. Вот так едешь хоронить любимую тетушку, может, и памятник по пути присмотришь…

– А нам еще этой дорогой возвращаться, – недовольно бросила то-ли-Клара-то-ли-Мари.

Дети миновали несколько темных построек – городской морг, мастерские по изготовлению гробов и памятников, поминальный зал. Все это хозяйство принадлежало Шварцам, чей двухэтажный дом уже виднелся впереди. Окна тускло горели, а значит, хозяева не спали.

Внезапно Гретель увидела, как от дома отделилось несколько темных фигур. Процессия направлялась в сторону леса.

– Вы тоже их видите? – спросила Гретель, останавливаясь.

– Да! – хором откликнулись Клара и Мари.

– Надеюсь, это не конкуренты, – сказал Гензель. – Иначе получат они от меня!

– Как бы ты от них не получил, – резонно заметила Гретель. – Посмотри, сколько их там… Раз, два… шестеро! Шесть человек. А нас всего пятеро, и почти все девочки.

– Может, это «святая шестерка»? – хихикнула Ирма.

– А что, – сощурилась Гретель. – Похожи. Посмотрите на ту высокую фигуру – чем не Фелиция?..

– Может, и Фелиция, – согласилась Ирма, вглядываясь в темноту. – Походка такая же.

– Кому надо идти ночью в лес?.. – произнес Гензель. – Разве что… мертвецам, которые думают, что их никто не видит…

– Если ты сейчас же не прекратишь, я с тобой больше никогда в жизни разговаривать не стану! – рассердилась то-ли-Клара-то-ли-Мари.

Пока они препирались с Гензелем, призрачные фигуры скрылись за деревьями.

– Ладно… Что зря стоять. Пойдемте, – сказала Гретель. – Кстати, что мы будем говорить Шварцам? Кто у них умер?

– Они же похоронами заведуют, – усмехнулся Гензель. – Просто передадим привет от всего кладбища!

– У Хулды матери давно нет в живых, – вспомнила одна из сестер Шепард. – Вот давайте про нее и скажем.

Через пару минут компания подошла к дому Шварцев. К счастью, на пороге не светился фонарь, а значит, колядующие сюда еще не добрались. Гензель схватился за тяжелое кольцо кнокера и постучал в дверь.

Спустя пару минут на пороге возник Эрнст Шварц, запахнутый в длинный полосатый халат. Высокий, с сединой на висках и скорбным выражением лица (Гретель решила, что это профессиональное), сейчас он выглядел удивленным. Справившись с замешательством, хозяин приветливо улыбнулся:

– Неужели и к нам пожаловали колядующие?.. Какая неожиданность!

– Мы передаем привет от вашей почившей тещи! – бойко начал Гензель.

Едва он произнес эти слова, как в голове Гретель возникла гениальная идея. Это же прекрасная возможность выяснить, где сейчас Хулда и не она ли ушла в лес со своими подругами.

– Можете и хозяйку позвать, – ввернула девочка. – Уверены, ей будет приятно поговорить со своей мамой!

– К сожалению, Хулда вернулась в церковь, – развел руками Эрнст. – У церковного комитета сейчас много работы. Но я обязательно все ей передам!

«Ясно-ясно…» – подумала Гретель. Ей не терпелось рассказать остальным о разговоре, который она подслушала, сидя под церковной скамейкой.

Тем временем Гензель заунывно произнес:

– Дорогой зять! На том свете я устроилась неплохо. Целыми днями я читаю книжки и играю в крикет!

– Ну надо же, – засмеялся Эрнст. – Раньше-то вы спортом не очень увлекались!

– Ну, здесь крикет самое популярное развлечение! А через месяц у нас чемпионат среди тех, кому за семьдесят!

Эрнст расхохотался – кажется, он был в восторге от фантазий Гензеля. Прежде Гретель не приходилось общаться с хозяином похоронного бюро, и сейчас она с удивлением обнаружила, что этот человек вовсе не мрачный и не страшный. В отличие от своего мужа, Хулда являла пример строгости и холодности.

– Что ж, я весьма рад, что у вас все хорошо, – произнес Эрнст, вытирая выступившие слезы. – С удовольствием передам для вас посылочку. Подождите минутку.

Едва мужчина скрылся в полумраке прихожей комнаты, Гретель торопливо прошептала:

– Сегодня я случайно подслушала разговор Бри и Леонор! Они планировали что-то на полночь, и речь не шла о церковных делах. Наоборот! Они хотели быстрее освободиться, чтобы заняться… чем-то непонятным. О чем нельзя говорить в церкви!

– Думаешь, мы действительно видели «святую шестерку»? – в тон ей зашептала то-ли-Клара-то-ли-Мари. – Но что им делать в лесу?..

– Понятия не имею! Но все это как-то странно!

В дверях возник Эрнст, и девочки замолчали.

– Дорогая теща, возьмите, пожалуйста, эти монеты, возможно, вы захотите купить новый мяч или биту для крикета. И тогда обязательно победите в соревнованиях!

Он раздал каждому по несколько серебряных монет. Такой улов можно было получить, только весь вечер пробегав по богатым домам.

– Спасибо, дорогой зятек! – сказал Гензель, поспешно убирая деньги в карман. – До встречи через год!

Боясь спугнуть удачу, дети быстренько покинули порог. Заговорили они, только отойдя от дома на сотню-другую шагов.

– Гензель! Ну ты голова! – восторженно пропищала то-ли-Клара-то-ли-Мари и кинулась обнимать мальчишку. Недавние обиды оказались моментально забыты. – На следующий год сразу идем сюда!

Гензель стащил с головы простыню и теперь улыбался во весь рот. Ни у кого из них в жизни не водилось столько карманных денег – семьи Шепард, Блок и Майер не могли похвастаться тугими кошельками.

– Осталось придумать, на что это потратить! – сказала Ирма.

– Завтра же накуплю конфет. – Глаза Гензеля загорелись. – В «Марбахских сластях»! Здесь хватит, чтобы объесться самым дорогим шоколадом, и еще останется!

Гретель сунула свои монеты в карман фартука. Она еще не решила, что делать с внезапно свалившимся на голову богатством, но точно не хотела спускать его на еду. Ну, может, только частично…

– Чем займемся теперь? – спросила она.

– Пойдем домой, – пожала плечами то-ли-Клара-то-ли-Мари. – Уже поздно, и мы получили даже больше, чем надеялись.

– Подождите, – сказал Гензель. – А вы разве не хотите узнать, что это за компания отправилась из дома Шварцев в лес? Вдруг это правда «святая шестерка»?

– Лично мне безразлично, кто это был, – отмахнулась Ирма.

– Что значит безразлично?! –