Когда Сталин вернулся в Москву, Ленин назначил его членом Революционного военного совета, а с 30 ноября он вместе с Лениным и Троцким вошел в состав Совета Обороны.

Сталин жил со своей молодой женой, время от времени уезжая в очередной раз на фронт. Жили они бедно – о чем свидетельствует записка, поспешно «накаляканная» им 6 марта 1919 года, в которой он просит выделить ему ковер для комнаты шириной в шесть шагов. Иметь дома ковер – не ахти какая привилегия, и ковер был ему доставлен немедленно[137].

В январе 1919 года он уехал на Восточный фронт, чтобы на месте установить причины поражения Красной Армии под Пермью и сдачи города войскам Колчака.

В мае его отправили в Петроград, которому угрожали контреволюционные силы, возглавляемые генералом Юденичем. Сталин находился там весь июнь. В подписанном им вместе с Зиновьевым приказе «К войскам, обороняющим Петроград» отражается дух той эпохи: «Настоящим объявляется: Семьи всех перешедших на сторону белых немедленно будут арестовываться, где бы они ни находились. Земля таких изменников будет немедленно отбираться безвозвратно. Все имущество изменников конфисковывается. Изменникам пощады не будет. По всей Республике отдан приказ расстреливать их на месте. Семейства всех командиров, изменивших делу рабочих и крестьян, берутся в качестве заложников. Только немедленное возвращение на сторону рабоче-крестьянской Советской России и сдача оружия избавит перебежчиков от беспощадной кары. Кто за рабоче-крестьянскую Россию, кто против предателей России, тот должен быть в рядах Красной Армии, тот должен сражаться с белыми до полного их истребления. Солдаты Красной Армии! Вы защищаете свою землю, вы защищаете власть рабочих и крестьян, вы защищаете вашу родную рабоче-крестьянскую Россию. Белые хотят вернуть царя и рабство, белые подкуплены английскими, французскими, немецкими и финскими буржуями, врагами рабоче-крестьянской России. Белых надо истребить всех до единого. Без этого мира не будет. Кто сделает хоть один шаг в сторону белых, тому смерть на месте. Прочитать во всех ротах»[138].

Петроград был спасен, и большевикам уже не нужно было вести боевые действия в этом регионе – по крайней мере до осени. Третьего июля Сталин, выполнив возложенную на него задачу, вернулся в Москву. За заслуги в обороне Петрограда его наградили орденом Красного Знамени. «В минуты смертельной опасности, когда окруженная со всех сторон тесным кольцом врагов Советская власть отражала удары неприятеля; в минуты, когда враги рабоче-крестьянской революции в июле 1919 г. подступали к красному Питеру и уже овладели Красной Горкой, в этот тяжелый для Советской России час назначенный Президиумом ВЦИК на боевой пост Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин) своей энергией и неутомимой работой сумел сплотить дрогнувшие ряды Красной Армии. Находясь сам в районе боевой линии, он под боевым огнем личным примером воодушевлял ряды сражающихся за Советскую республику», – говорилось в приказе Реввоенсовета республики от 31 декабря 1919 года[139].

Надежда Аллилуева отнюдь не всегда сопровождала Сталина на те фронты, куда его бросала Гражданская война. Вернувшись в Москву после авантюрной поездки на Южный фронт, она вступила в партию и стала работать в секретариате Совета народных комиссаров – Совнаркома. Она работала там вместе с Лидией Фотиевой, возглавлявшей весь секретариат Ленина. Ей доверяли задания секретного характера. Будучи весьма педантичной, она работала очень скрупулезно и с большим чувством ответственности. Ленин, высоко оценивавший качество ее работы, часто просил поручить выполнение того или иного очень деликатного задания именно ей[140]. Поскольку Гражданская война продолжалась, Иосиф не мог уделять Надежде много времени, однако их отношения были, по всей видимости, стабильными. Сталин нашел в ней человека, которому можно доверять, – то есть человека, которому он мог откровенно рассказать обо всех своих проблемах и к которому он мог иногда обратиться за советом. Несмотря на то, что Надя работала в секретариате Ленина, она делала много работы и для Сталина: он диктовал ей свои статьи, она принимала приглашенных им гостей и вообще должна была всегда, когда он находился рядом, выполнять все его поручения. Как-то раз придя к себе на работу, Надежда сказала Фотиевой, что Сталин хочет, чтобы она, Надя, перестала работать для Ленина, поскольку она не уделяет ему, Сталину, достаточно времени. Когда об этом сообщили Ленину, он обозвал Сталина «азиатом» и пообещал вмешаться, если Надежда перестанет ходить на работу в секретариат. Поскольку она на следующий день снова туда пришла, все встало на свои места и Ленину не пришлось вмешиваться в супружеские отношения своего последователя[141].

Тяжелее всего для Надежды в этот период было привыкнуть к тяжелому характеру Сталина, к характерным для него резким переменам настроения, к его капризам и его грубости. Эту грубость ей довелось испытать на себе в полной мере. Он был особенно суров по отношению к ней, плохо понимая ее круг интересов[142] и не принимая в расчет ее юный возраст. Надежда была женщиной решительной и независимой, и она не могла стать для Сталина такой беспредельно – почти по-рабски – преданной супругой, какой была для него первая жена. Поскольку и Иосиф, и Надежда отнюдь не отличались легким характером, им с самого начала супружеских отношений было весьма трудно приспособиться друг к другу. Однако глубокая любовь, которую Надя испытывала к Иосифу, позволила ей создать с ним семью и заставить себя подстроиться под нравы своего мужа. Но насколько долговечной могла оказаться ее романтическая привязанность к своему избраннику? Трудно установить, с какого именно момента в их отношениях появились первые трещинки.

В 1919 году, когда Гражданская война уже вроде бы завершалась победой большевиков и им нужно было начинать налаживать новую жизнь в соответствии с их революционными идеалами, Советская власть экспроприировала сотни дворцов, особняков и загородных домов, покинутых владельцами, которые либо уехали за границу, либо погибли в ходе Гражданской войны. Большинство этих зданий превратили в больницы, приюты для беспризорников и дома отдыха. Около десятка загородных домов, находившихся неподалеку от подмосковной железнодорожной станции Усово, выделили некоторым руководителям партии в качестве дач. Сталину, Ворошилову и Микояну достались усадьбы, принадлежавшие богатой семье нефтепромышленников – Зубаловым. Дача Сталина, которой был присвоен номер 4 и которая по сравнению с другими была самой маленькой и расположенной дальше остальных, стала тем местом, в котором в течение последующих десяти-двенадцати лет проходила семейная жизнь Иосифа[143]. Надежда попыталась создать там теплую атмосферу и выработать у Сталина привязанность к этому месту. Поначалу ее усилия были, по-видимому, успешными. В ту эпоху все вокруг были бедными и придерживались аскетических нравов большевиков. Жизнь Иосифа и Надежды была скромной. В марте 1921 года у них родился сын Василий. Надя, поначалу всецело посвятив себя материнской заботе о своем малыше, была вынуждена забросить работу, что с точки зрения бытовавших в ту эпоху нравов являлось недопустимым. Ее поэтому исключили из партии «за общественную пассивность». Потребовалось вмешательство Ленина для того, чтобы объяснить соответствующей комиссии, в каком положении находится эта молодая мать, и, кроме того, напомнить членам комиссии, кто такие Аллилуевы: «Считаю, однако, необходимым указать, что всю семью Аллилуевых […] я знаю с периода до Октябрьской революции. В частности, во время июльских дней […] меня прятала именно эта семья и […], пользуясь полным доверием тогдашних большевиков-партийцев, не только прятали нас […], но и оказывали целый ряд конспиративных услуг, без которых нам бы не удалось уйти от ищеек Керенского»[144]. Надежду, однако, восстановили в партии лишь в 1924 году.