Я молча прошла в прихожую, не глядя схватила куртку. Дверь стреском захлопнулась, так опускается на гроб крышка, отрезая покойника от мираживых. Мне стало не по себе. Надо же, продали квартиру в январе и, похоже,никому не сказали. Во всяком случае, Анюта Шахова ничего не слышала об этойсделке, иначе бы разнесла весть по всем. Может, они решили перебраться в другоеместо? Честно говоря, их квартира была не из самых удобных, да и расположена напоследнем этаже, под крышей. Дом старый, лифт тут ходит простецкий, сраспашными, не автоматическими дверьми.

Надюша жаловалась, что он частенько ломается и приходитсятаскать сумки на горбу вверх. Да и вид из окон не слишком радовал. Одна частькомнат смотрела на узкий двор, заставленный гаражами, другая выходила окнами нашумную улицу, по которой потоком неслись машины. Рядом, около подъезда,находился магазин, возле которого вечно толклись старухи, выпрашивающие «нахлебушек», и бомжи, поджидающие пустые бутылки. Пару раз на моей памяти Надюшазаговаривала о смене жилья, но дальше болтовни, как мне казалось, дело не шло.И вот теперь выясняется, что Киселева тайком проделала такой финт. Ну почемуникому ничего не сказала? В продаже квартиры нет ничего особенного.

Спустившись вниз, я вздрогнула от холода. Совсем умалишилась, иду с курткой в руках. Я посмотрела на вещь и ахнула. Надо же,потрясенная сообщением о том, что апартаменты сменили хозяев, я схватила чужуювещь. В моих руках была Надюшина красная куртка. Возвращаться назад нехотелось.

Я натянула на себя пахнущую незнакомыми духами вещь. Неслишком подходящая для холодного марта одежка, мой пуховик теплее. Наверное,следует подняться и произвести обмен. Но тут я вспомнила напряженное лицоЖанны, и это желание мигом испарилось. Ладно, будем считать, что мы с Надюшкойсовершили обмен. Хорошо еще, что у ее куртки есть капюшон. Натянув его наголову, я нырнула в подземку. Надо съездить в агентство недвижимости, адрескоторого сообщила мне противная Рафаилова.

Карбышева Елена Анатольевна оказалась спокойной, если несказать флегматичной дамой неопределенного возраста. Есть такие странныеженщины, которым одновременно можно дать тридцать, сорок или пятьдесят лет.

– Что-то никак не пойму, чего вы хотите? – протянула она.

– Квартиру, – принялась я растолковывать, – обязательно наБоровском проезде, желательно с мебелью. Не попадалась такая?

Елена Анатольевна включила компьютер, поводила мышкой поковрику и проблеяла:

– Нет, в нужном вам месте ничего нет.

– Надо же, – «растерялась» я, – неужели ничегошеньки нет?

– Не-а, – вновь совершенно спокойно заявила Карбышева.

– И ни разу не было? – решила я идти напролом.

– Было.

– Да ну? Правда?

– Да.

С такой чтобы разговаривать – надо сначала как следует кашипоесть!

– И где?

– Вам зачем?

– Просто интересно.

Елена Анатольевна вновь щелкнула мышкой и сообщила:

– Киселева и Шевцов, муж с женой, только фамилии разные,продавали квартиру, правда, на последнем этаже. Уезжать собрались за рубеж напостоянное жительство. Жена, впрочем, уже там была, а супруг попросил сотсрочкой выезда.

– Это как?

– Ну сделку совершили в январе. Наше агентство само выкупаетквартиры…

– Не понимаю.

Внезапно Елена Анатольевна вдохновенно произнесла:

– Сейчас объясню.

Я поудобней устроилась на стуле. Итак, спящая красавицарешила разговориться.

– «Московские зори», – завела Карбышева, – предлагаютуникальную услугу, идя навстречу пожеланиям клиентов…

Если отбросить все рекламные словеса, суть заключалась вследующем. Агентство по заниженной цене само выкупало у клиентов квартиры, апотом искало других владельцев. Продающая сторона теряла в деньгах, затовыигрывала во времени. Многих такой поворот событий устраивал, вот люди исовершали сделки. Агентство, естественно, не оставалось внакладе, и все былидовольны.

Богдан обратился к Карбышевой в самом начале января. Позакону, продав жилплощадь, он обязан был в течение трех недель съехать, но Шевцовспециально оговорил в договоре: он освободит квартиру десятого марта.

Агентство пошло навстречу клиенту, заплатило деньги ипродало жилплощадь Рафаиловой, предупредив ту, что ключи она получит десятогомарта, а въезжать может одиннадц??того. Что и было выполнено. Десятого числаЖанна явилась в «Московские зори», где ей вручили связку ключей.

– Она осталась очень довольна, – бойко вещала Карбышева, –получила, что хотела. Желала, как вы, с обстановкой.

Я подавила в себе вопрос: «Почему?» Ну зачем человекуприобретать квартиру с чужими вещами. Хотя, может, она думает ее сдавать?

– Вы говорили, что всеми делами занимался муж, разве такможно? Вроде нужны подписи всех членов семьи…

– Верно, – кивнула Елена Анатольевна, – только он принеснотариально заверенные документы, разрешение от супруги на продажу квартиры игенеральную доверенность на ведение всех дел от нее же. А почему васзаинтересовала эта, вполне обычная ситуация?

– Да вот, хочу поменять квартиру, а муж за границей, –вывернулась я.

– Несите доверенность, и делу конец, – заверила меняКарбышева.

Я вышла из агентства разочарованная, но не сломленная.Версия наследника казалась такой привлекательной. Но у Богдана с Надеждойимелась еще клиника! Поразмыслив, я набрала телефон помощника Богдана ЕгораПравдина, очаровательного парня, просто душку, готового всегда прийти на помощьдрузьям.

– Слушаю, – ответил мужчина.

– Егорчик, – попросила я, – будь другом, скажи, к тебе можноподъехать?

– Что стряслось, заболела?

– Здорова, как корова, просто поговорить хочу.

– Ладно, – легко согласился Правдин, – валяй, буду ждать.

Я ринулась к метро. Егор открытый, общительный человек, есличто знает, обязательно расскажет. И потом, кто, как не заместитель Богдана, вкурсе всех его финансовых дел?

Увидев меня, Правдин мгновенно вытащил из бара бутылкуконьяка и крекеры.

– Что ты, – замахала я руками.