Во всех этих ситуациях вы хотели бы прийти к какому-то определенному решению, но не можете сделать выбор.

В результате вы чувствуете себя уязвимым, утратившим всякую опору. Но если вы будете замечать эти ситуации и сохранять в них осознанность, то обнаружите возможность соприкоснуться с мудростью настоящего момента – с безграничностью и непредсказуемостью того, каким все является.

Однажды я была на лекции Кхенчена Трангу Ринпоче, настоятеля монастыря Гампо. Когда он закончил давать наставления, один из монахов ударил в гонг, чтобы обозначить конец учения. Трангу Ринпоче решил, что это сигнал к началу медитации, и следующие полтора часа провел на своей подушке, полностью расслабленный, лишь время от времени перенося вес тела. Присутствовавшие на лекции не до конца понимали, что происходит, и поэтому просто сидели. Он ждал, пока закончим мы, или мы ждали, пока закончит он? Каждый из нас по-своему ощущал себя в этой ситуации – кто-то расслабился в этом состоянии отсутствия опоры, кому-то хотелось кричать. Я же, наблюдая за легкостью и спокойствием Трангу Ринпоче, получила глубокое понимание того, как можно комфортно пребывать в настоящем моменте и принимать пустотность в повседневной жизни.

В традиции дзен учителя дают ученикам коаны – вопросы, на которые нет ответа, по меньшей мере, для зациклившегося ума и двойственного мышления. Пожалуй, самый известный дзенский коан звучит так: «Как звучит хлопок одной ладонью?» Все это может казаться какой-то эзотерической практикой, но если мы осознаем, что истинная природа всего свободна от наносных смыслов и ее невозможно описать раз и навсегда, то заметим, что жизнь постоянно преподносит нам коаны.

Для большинства из нас такие ситуации неоднозначности – это негативный опыт, от которого мы обычно стремимся убежать. Но для духовных практиков эти коаны становятся средством, благодаря которому они достигают пробуждения и полностью реализовывают потенциал своего сердца и ума. Вместо того чтобы пытаться тут же найти ответ на открытые вопросы, которые задает нам жизнь, попробуйте расслабиться в этом чувстве неоднозначности хотя бы на мгновение.

Но даже если жизнь не дает возможностей для переживания отсутствия опоры и уязвимости, есть и другие способы соединиться с пустотностью в повседневности, соединиться с настоящим моментом. Мне особенно нравится практика мысленных мгновенных снимков. Закройте глаза. Поверните голову в любом направлении – вверх, вниз или в стороны. Неважно, куда. Смысл в том, что вы не должны точно знать, что увидите, открыв глаза. Потом резко откройте их и посмотрите на то, что перед вами. Практически сразу же вы начнете присваивать всему ярлыки, но постарайтесь заметить то мгновение, когда этот процесс еще не начался. Сохраняя расслабленность и открытость, попробуйте сделать мысленный снимок этого мгновения, свободного от наносных смыслов.

Практикуйте так в течение дня, где бы вы ни находились. Не обязательно сначала закрывать глаза, но это позволит вам освоить практику. Если вы фотограф или художник, то это не новое для вас переживание, но постарайтесь адаптировать этот метод к практике пустотности, к тому, чтобы это соединяло вас с пребыванием в настоящем моменте. Эту практику также можно выполнять, используя другие органы чувств. Например, вы можете внезапно осознать звуки, которые слышите. Постарайтесь заметить мгновение, предшествующее тому, как вы определили звуки и решили, нравятся ли они вам или нет.

Этот метод мысленных снимков дает нам краткое переживание ума практика, который уже обрел опыт в видении всего таким, какое оно есть. Такой человек постоянно испытывает удивление. Вы удивлены тем, что все не такое, как вы о нем думали, или, если на то пошло, что все именно таково, как вы думали. Это свежее, необусловленное восприятие художника-созерцателя. Трунгпа Ринпоче, который научил нас этой практике мысленных снимков, был страстным поклонником искусства. Он делал очень интересные фотографии. На одной из них слева запечатлены две последние буквы огромной вывески на заправке, а справа – первые две буквы другой вывески. И все вместе это отражение прекрасного, вневременного мгновения.

Все эти практики повседневной пустотности связаны с новизной и свежестью каждого момента. Маленьким детям эта новизна гораздо понятнее, но доступна она и взрослым. Иногда мы сталкиваемся с ней внезапно, в случае какого-то потрясения. Иногда мы намеренно развиваем это ощущение. В любом случае смысл в том, чтобы ценить эти мгновения как проблески более глубокой истины, которая лежит за пределами привычного присваивания ярлыков. Если мы продолжим искать и использовать эти возможности, наша нервная система научится лучше справляться с неопределенностью, неоднозначностью и неуверенностью. Если мы продолжим делать вылазки из зоны комфорта и развивать приятие таких чувств, наша жизнь изменится. Мы избавимся от желания заковать себя в броню, чтобы защититься, и будем, скорее, воспринимать жизнь как кино. В результате такой практики у нас появится ощущение, что нам нечего терять, и это очень важное изменение.

Рождение и смерть, рождение и смерть – они продолжаются и продолжаются, непрерывно и вечно. Осваиваясь в этом потоке, мы начинам смотреть на мир свежим взглядом.

Начиная исследовать пустотность, мы выходим из пузыря своих укоренившихся представлений и ярлыков. Мы настраиваемся на одну волну с текучей, ускользающей природой явлений. На самом деле ценить красоту и волшебство этой реальности довольно легко. День превращается в ночь и наоборот, луна растет и убывает, времена года сменяют друг друга. Когда цветок расцветает, а потом начинает вянуть, мы принимаем горечь этой перемены. Даже если распад цветка заставляет нас грустить, мы способны оценить этот процесс как часть течения жизни. Представьте, если бы все было неизменно. Разве такая жизнь не была бы невыносимо скучна?

В буддийских учениях, однако, тема непостоянства неизбежно приводит к слову на букву «С». Для большинства из нас мысли о смерти не входят в зону комфорта. Неизбежность собственной смерти и смерти тех, кого мы любим, принять не так легко, как смену сезонов. Это особенно справедливо в том случае, если мы живем в культуре, где об этом не принято говорить.

Когда мне было около тридцати, мы жили в небольшой деревне в Мексике. Отношение к смерти там сильно отличалось от того, к которому я привыкла. У местных жителей не было привычки прятать ее. Например, если умирал младенец, кто-нибудь проносил маленький гроб на голове через всю деревню. Конечно, жители очень грустили и скучали по своим любимым, когда те умирали. Они не бежали от своих чувств. Но у них и не было свойственного столь многим из нас отношения: «Нет, нет! Этого не должно было случиться!» На пути от нашего дома до площади находилась похоронная контора, где через большое окно были хорошо видны тела умерших. Однажды мои дети опоздали домой, объяснив это тем, что сделали большой крюк, лишь бы не видеть мертвецов. Но к моменту отъезда из этой деревни мы все стали гораздо спокойнее относиться к смерти.