– Машка! Улька! – проорал папа. – Всем на лыжи, кончайте спать! Соня, быстро, Москву проедешь! Чай готов, бутерброды поданы.

Он внимательно смотрел за окно, на искрящееся снежное поле, не мелькнет ли где та зимняя белка, героиня его летних стихов.

– Летом скучно, – сказала тетя, ледоколом выплывая на кухню. – Летом воду отключают горячую. И не действуют новогодние скидки. То ли дело, когда зимой!

Мама вышла в ярко-синем халате, как какая-нибудь морская царица.

– Лично я погоды не чувствую, лично я живу по календарю. Как декабрь, одеваюсь в шубу. Как апрель – надеваю плащ.

Уля быстро проглотила свой завтрак и стремглав выбежала на улицу.

Шар земной под ее ногами проминался и легонько похрустывал. Мягкий снег лежал на земле и не думал оставлять ее скоро. Воробьи и прочая мелочь из беспечной пернатой братии голосили ошалелыми голосами.

В спину Уле попал снежок.

– С новым годом! – сказали сзади.

Супердевочка повернула голову.

Над заснеженными сказочными деревьями, над галдящими в снегу воробьями, над сугробами, наросшими за ночь, над укрытой белым снегом планетой плыл по небу белоснежный сантамобиль. Он помедлил над притихшим двором, и из-за белой занавески в горошек глядела белая веселая борода и ярким светом разгоралась улыбка.

– С новым годом! – ответила супердевочка и помахала на прощание варежкой.