Нежданная гостья сняла ботинки, прошла в большую кухню, соединенную с гостиной, и забралась на высокий табурет возле барной стойки.

– Тебе тут не одиноко? – спросила она после осмотра его жилища.

Артур остановился посреди кухни.

– Нормально. Батя раз в три месяца приезжает.

– Ты все сам, да?

Он не ответил, спросил:

– Зачем ты пришла?

Девочка мяла кружева на платье и молча созерцала свои колени. Наконец посмотрела на него:

– А ты любишь Олесю?

Стало ясно, что быстрого разговора не получится. Он обошел барную стойку и сел напротив гостьи.

Девочка не повернулась к нему, лишь посмотрела через плечо и повторила вопрос:

– Любишь?

Артур покачал головой.

– Да не люблю я никого! Неужели непонятно?

Теперь она повернулась, и голубые глаза удивленно распахнулись.

– А ты мог бы меня ждать? – выпалила она.

– Что делать?

– Ждать, – тише повторила Катя.

Она смотрела на него с такой надеждой, что ответ застрял у него в горле.

«Это же сестра Глеба... она еще маленькая, глупенькая, ей в куклы надо играть...» – твердил он себе.

Не помогало. Эта «маленькая» целовалась, как большая, и глупостей от нее он слышал в десять раз меньше, чем от своих ровесниц. А при взгляде на Катю в животе начинали летать перышки и щекотать его. Хотелось то ли чихнуть, то ли нервно почесаться, то ли поцеловать ее...

От мысли о последнем перышки исчезали – становилось дурно.

– Я не могу тебя ждать, – наконец, собравшись с силами, сказал Артур. – Тебе лучше уйти... герой твоих грез, к сожалению, не так благороден, как тебе кажется.

– Ты боишься меня полюбить?

Боялся он другого, но говорить об этом ей не собирался.

Катя спрыгнула с табурета, приблизилась к нему и обняла за талию.

– Артур, я буду делать все, как ты скажешь, никогда-никогда не стану с тобой спорить, могу приходить, убирать квартиру, еду готовить, ухаживать за тобой...

Это была первая и единственная сказанная ею глупость.

Каким бы привлекательным ни выглядело подобное предложение, не хватало главного – равенства. Ему частенько доводилось встречаться с девушками, которые хотели делать для него все, он же для них не стремился сделать даже приятную мелочь.

– Ценно лишь то, что достается нам с великим трудом, – проговорил он, глядя на ее длинные пушистые ресницы, касавшиеся его свитера. – Парням не нужно предлагать так много... Им трудно отказаться, но если кто-то согласится, ничего хорошего не выйдет.

– А ты не отказывайся! – крепче обнимая его, воскликнула девочка.

Артур вынул мобильник и, прежде чем набрать номер друга, сказал:

– Прости, не могу.

Катя заплакала.

День проносился за днем, облетала с кленов листва, все реже в небе виднелись стаи птиц, улетающих на юг. Зарядили дожди, зачастили ветра. Оля бродила по лужам и насаживала на острый кончик зонта красивые листья. Желтый, красный, оранжевый, черепаховый, большой, маленький, средний...

Скучное бесцветное небо смотрело в лужи по-зимнему холодно. Руки мерзли даже в перчатках, а изо рта шел пар. Девушка шла очень медленно, наслаждаясь каждым шагом, что приближал ее к скамейке... и к Нему.

Вчера они не виделись.

Он не пришел, и аллея впервые показалась ей пустой и невзрачной, точно багряная листва в один миг побледнела. В груди неугомонным зверьком скреблась тревога: «А вдруг он и сегодня не придет? Вдруг ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра... никогда больше?»

О таком и думать было страшно. Но еще страшнее было думать о самом страхе и причине, по которой он возник. Не каждый день ей приходилось бояться разлуки с малознакомым человеком.

«Всего-навсего какой-то рыжий... – вздыхала она, – невоспитанный, агрессивный, наглый, рыжий-рыжий... Какой же еще? Необыкновенный и такой... такой непонятный и родной».

За раздумьями Оля не заметила, как почти дошла до скамейки. Очнулась, лишь когда возле ее ноги по воде проскользнул маленький блестящий предмет. Она подняла голову и увидела Дениса. Он сидел на скамейке, не касаясь ногами земли, и чем-то швырялся. Вокруг от постоянных дождей разлилось целое озеро, и не будь на ногах девушки резиновых сапог, к скамейке было бы не подступиться.

Мешкать она не стала, подошла и как ни в чем не бывало уселась.

Парень не отреагировал. Тогда она почувствовала необходимость объясниться, вынула из внутреннего кармана маленькую книжку размером с ладонь, раскрыла ее и сказала:

– Буду читать.

Он промолчал, лишь снова бросил что-то в лужу.

Оля попыталась вникнуть в мелко напечатанный текст, где раскрывались секреты женской красоты, но вскоре поняла, что перевернула уже с десяток страниц, а о чем читает, по-прежнему не выяснила. Тогда она покосилась на сидящего рядом и наконец увидела, чем он бросается. На коленях у Дениса лежал целлофановый пакет с пятикопеечными монетами.

«Сумасшедший», – мелькнуло у нее, но в следующий миг, проследив полет монетки, она уже так не думала. Он не просто бездумно швырялся деньгами – парень пускал по воде блинчики, только вместо плоских камешков были монетки. Она пригляделась ко дну лужи и обнаружила, что оно уже сплошь усеяно монетками, поблескивающими в хмуром отражении неба. Рука непроизвольно забралась в карман и нащупала пятирублевую монету, но вынимать ее девушка не спешила: «Подумает еще, что я за ним повторяю!»

Оля исподтишка разглядывала его спокойное лицо: яркие зеленые глаза, прямой нос с едва заметными веснушками, брови на два, а то и три тона темнее волос, ресницы с закрученными кончиками... губы. Последнее ей нравилось больше всего.

В голову полезли совсем нехорошие мысли – за ними-то он и застал ее врасплох. Она вздрогнула от неожиданности, но взгляда не отвела – поздно было сбегать. А Денис улыбнулся, достал из пакета очередную монетку и протянул ей.

– Тоже хочешь?

– Да. – Оля без раздумий взяла у него монетку, наклонилась и бросила. Монета плюхнулась в воду камнем.

Повисло тягостное молчание.

– Неправильно ты сделала, – тоном учителя изрек парень.

Взгляд внимательных глаз остановился на книжке, которую она пыталась читать, и уголки его губ иронично приподнялись.

Оля инстинктивно накрыла ладонью обложку с изображением моложавой женщины и нехотя спросила:

– Ну и как же правильно? – Ей хотелось прибавить «умник», но она вовремя придержала язык. Обмен «любезностями» они уже проходили, повторяться не имело смысла, особенно в такой близости от лужи. Зная его взрывной характер, она вообще сомневалась, что разумно затевать с ним разговор.