В то место, где скрывалось сердце.

— Я уверена, что ты на вкус, как мармелад… — пропела Эвр.

И острие розового зонтика вонзилось в грудную клетку Шона.

Я застыла, прикрыв рот. Подавив в себе стон боли и ужаса, я смотрела на жуткую картину.

— Такое же сладкое… и сочное…

Зонтик проделал в теле Шона дыру. По белым одеждам потекли алые струи. Эвр с упоением наслаждалась чудовищной демонстрацией.

Она проталкивала зонтик глубже и глубже, а потом… Эвр извлекла из груди Шона сердце, насаженное на острие.

По розовой тонкой ткани зонтика стекала кровь.

— Шон… Милый…

Эвр, с интересом изучив добычу, приблизила сердце Шона к губам. Она высунула розовый язычок и лизнула пульсирующий орган.

Шон все еще жив. Он дышал. Он смотрел на меня. И лицо его постоянно уродовалось, покрываясь новыми ранами и язвами.

— Мм-м, — пролепетала Эвр, — такое, как я себе представляла. Как клубничное желе… с привкусом металла…

Эвр открыла рот шире, и ее белые ровные детские зубки вцепились в сердце Шона.

И мое собственное сердце защемило от жуткой боли, вырвавшей меня из кошмара.

Глава 9. То, что в его руках

Воздуха не хватало.

Скальд задыхался.

Вода заливалась внутрь, и он не мог ее вытолкнуть. На нем не было крапивной рубашки — дышать в воде нельзя.

Скальд отчаянно сопротивлялся водной стихии, тащившей его на глубокое дно. Он двигал руками и ногами в попытке начать плыть. Он хотел высунуть голову из воды и вдохнуть воздух, но все попытки оказались тщетными.

Вода давила на него плотным пластом, не давая пробраться сквозь границу, отделявшую его от воздуха. Скальд потерял все силы. Мышцы устали. Голова шла кругом. Вода затекала в него.

И он начал сдаваться.

Глаза смыкались. Воздуха не хватало.

Скальд шел ко дну.

Он видел лунный свет — две луны — два белых глаза — смотрели на него, провожая в дальнюю дорогу.

Когда Скальд закрыл глаза, и мир вокруг исчез, прошло одно короткое мгновение — и воздух вернулся.

Вдох.

Скальд открывает глаза.

Звезды кружатся над ним.

Он находит свое тело, лежащее на воде, и вокруг — бесконечная водная гладь. Над ним — ночное звездное небо, отражающееся в воде.

Звезды над головой и звезды под ногами.

Скальд ясно помнил, как провалился в Колодец на Пляже, а потом не мог всплыть. И сейчас он нашел себя в совершенно ином и не знакомом ему пространстве.

Водная гладь под ногами напоминала поверхность, что он нашел на той стороне, пройдя через Проход. Скальд перевернулся на бок и выпустил изо рта пресную воду. Воздух вернулся в легкие, и Скальд пришел в ясное сознание.

Опираясь руками о что-то гладкое и ровное, стелившееся под водной гладью, Скальд встал на ноги и осмотрелся — из воды — из звезд под ногами — росли красные цветки ликорис.

Тонкие стебли тянулись вверх, увенчиваясь пышным цветком с тонкими алыми лучиками.

— Ликорис?..

Скальд топтался на месте — водному и звездному пространствам вокруг него не было конца.

Этот странный мир тянулся в далекую бесконечность.

Ликорис. Вода. Звезды.

И тьма.

— Что это со мной?

Скальд осмотрел руки — кровь просачивалась сквозь белые бинты.

— Только не это!

Скальд принялся интенсивно раскручивать бинты, снимая промокшие повязки. Бинты, пропитанные кровью и водой, летели прочь. Касаясь водной клади, они растворялись. И на их месте вырастали новые цветы ликорис.

Он смотрел на кожу, покрытую черными трещинами и ранами, в которых пульсировали красные искорки-огоньки. Они текли по шрамам, как маленькие лодочки по рекам. Кожа посерела, а местами покрылась черными пятнами. Из пальцев вытекала черная смола.

— Что это со мной?

Скальд вспомнил, как уже пытался опустить руки в воду — результат увенчался адской болью. А потому в этот он не стал повторять прошлых ошибок.

Но руки болели.

Каждая ранка остро и нагло стреляла и ныла, напоминая о себе.

Малейшее движение пальцами раздражало трещины, и это вызывало неприятную боль, от которой Скальд страдал долгие семь лет.

Мысли подсказывали ему, что происходит с его руками. Но Скальд совершенно отказывался принимать их. Его всякий раз мучил главный вопрос: «Как это возможно?».

«Как возможно, что Нат выжил?».

«Как возможно, что Мелисента открыла Проход сама?».

«Как возможно, что Нат оказался у нее в руках?».

«Как возможно, что гроб Ната оказался пуст?».

«Как возможно, что в моих руках…».

— Нет! Это неправда!

Скальд потряс руками, сбрасывая в воду черные капли, сочившиеся из ран. Каждое подобное «сбрызгивание» приносило адские муки.

— Когда же это закончится? Что со мной не так? Почему это происходит со мной?

А потом на глаза Скальду попалось дерево — тонкое, стройное, голое дерево, лишенное листвы и пышных ветвей. Белое светящееся дерево росло прямо из водной глади, окруженное цветами ликорис.

«Его тут не было. Я точно помню».

Дерево появилось внезапно. Скальда одолевало любопытство, и он двинулся в сторону дерева.

От каждого шага по воде расплывались кольца.

«Ответы. Мне нужны ответы. Где их искать?».

— Мелисенте все известно, но как добиться от нее… правды?

Он не переставал поглядывать на почерневшие руки. Тьма шла по коже от кончиков пальцев и до самых локтей, а потом обрывалась, но все еще тянулась выше тонкими струйками, пока те не принимали цвет здоровой кожи. Вены под кожей налились черной краской. Они стали заметны отчетливее. А места вокруг трещин покрывались сухой почерневшей коркой.

Скальд подошел к дереву и замер у светящегося ствола.

— Что это такое?

Не дожидаясь ответа, Скальд протянул правую руку к дереву.

И кончики пальцев замерли в дюйме от коры, когда Скальд услышал за спиной знакомый голос:

— Ты и так обо всем догадался, Скальд.

Сознание… растворялось.

Услышав этот голос, вернувшийся из далекого жуткого прошлого, Скальд застыл.

Он сомневался в здоровье собственного рассудка.

Что-то ему подсказывало, что он не может слышать этот голос… нигде и никогда.

— У тебя имеются все детали мозаики. Так собери их и увидеть картинку целиком. Чего же ты боишься? Правды?

Голос не исчезал, и Скальду становилось не по себе от каждого слова, от каждого звука.

Борясь со страхом увидеть того, кого он ожидает увидеть, Скальд все же обернулся.

И страх его не подвел. Ожидания оправдались.

— Тебе никогда не вернуть сына, если и дальше продолжил бежать от истины.

Белая кожа. Алые губы. Прямые черные волосы по плечи. Бежевое пальто с двумя рядами темно-синих пуговиц. Красные кожаные перчатки — вторая кожа. Черные