— Алтай зовет.

Алтай — правая рука Сидора. Значит, «Злыдни» уже заметили исчезновение банды Лося и связали это со мной. Хотя, не обязательно.

— Хорошо… Я приду.

— Алтай сказал, чтоб сразу шел, — угрюмо произнес парнишка, явно недоумевая, как кто-то, заслышав страшное имя его босса, не мчится к нему сломя голову.

— Ладно…

Отвернулся от пацана и подошел к Сашке.

— Возьмешь еду и иди домой. Я скоро…

— Я боюсь… — прошептала девчонка, косясь на посыльного.

— Не накручивай себя, — махнул небрежно. — Все будет тип-топ. Отбрешусь. Если б у «Злыдней» были какие-то реальные вопросы, за мной пришел бы не шкет, а парни Филина.

— Хорошо, если так.

— Зуб даю. Свидетелей нет. Трупов — тоже. Так что в любом случае предъявить мне нечего. А слова — это только слова. В общем, иди домой.

— Удачи… — девчонка шагнула ближе, словно хотела поцеловать, но в последний момент постеснялась. — Я без тебя ужинать не сяду. Только мороженое съем. Можно?

Дитё… Хоть и весьма аппетитное. Как то мороженое.

Посыльный ждал на улице, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Веди…

Шкет пренебрежительно сплюнул под ноги, демонстрируя, что он не на побегушках у меня, а выполняет поручение серьезного человека и сам знает что делать. После чего сунул руки в карманы, и нарочито неторопливо побрел в сторону бывшей школы, где у «Злыдней» было организовано нечто вроде базы.

Трехэтажное здание, находившееся в кольце девятиэтажок, уцелело почти полностью, за исключением правого крыла. Где, собственно, и размещались учебные классы. Зато левое — с помещениями спортзала, столовой, актового зала и двухэтажная перемычка, с кабинетами директора, завучей и учительской сохранились. В большинстве окон даже стекла остались.

Для проживания здание не годилось, а как штаб и тренировочная база — лучше и не придумать. К тому же, под школой было обустроено районное бомбоубежище, которое так и не было использовано по прямому назначению. Бомбардировку Хантеры провели ночью, когда все спали. Ну, а тем, кому повезло проснуться, никуда бежать не понадобилось. Спустя час от начала нападения, война людьми была проиграна, и остатки правительств Земли всеми возможными способами пытались вручить агрессору акт капитуляции.

Тем ни менее, бомбоубежище пригодилось. Сидор устроил в нем склад НЗ, где по слухам хранилось столько провизии, что ее хватило бы накормить весь район. А еще — тир. В котором тренировались торпеды Филина.

Двое из них, массивные, узколобые, с поднятыми воротниками, прятались от измороси под козырьком над входом в школу, и курили.

Боевики мазнули по мне цепкими, колючими глазками, потом взглянули на шагающего впереди шкета и равнодушно отвернулись. Да и чего, собственно, напрягаться? Кто в здравом уме сунется на их базу по собственному желанию? Если идет человек, значит, позвали.

Это лет двадцать-тридцать тому, когда Сопротивление еще пыталось что-то предпринять, гремели, особенно по ночам, выстрелы и взрывы, молва иной раз доносила шепотом известия об очередном сбитом флаере Хантеров, расстрелянном патруле, а другие, — менее патриотично настроенные, но тоже вооруженные группировки выясняли, где заканчиваются границы их влияния, — вот тогда имело смысл держаться на стреме. Сейчас же, максимум что угрожало бандитам, они же — дружинники отрядов охраны порядка, это плевок вслед. Да и то украдкой. Чтоб не дай бог не заметили.

— Куда?

Брат-близнец стоявших на крыльце боевиков, сидевший в вестибюле, посмотрел на меня более внимательно.

— Его Алтай звал… — ответил мой провожатый.

— Вон туда шагай… — махнул рукой в сторону лестницы дежурный. — На второй этаж. Он в учительской должен быть. Оружие есть? — и, не дожидаясь ответа, насмешливо хмыкнул. — Ну, да… нашел кого спрашивать. Вали, давай. Чего застыл? Алтай ждать не любит. А ты, — перевел взгляд на шкета, — метнись в тир. Позови Тихого.

Пацаненок понятливо кивнул и живо потрусил вглубь здания.

На втором этаже было пусто. Из-за запертых дверей с табличкой «Приемная» доносился веселый гул нескольких мужских голосов, а, жалобный, женский — просил отпустить, но я не стал задерживаться, чтобы послушать. Во-первых, — ничего нового. «Злыдни» часто проводили обыски в бараках, с целью обнаружения запрещенных предметов. И ими всегда оказывались молодые девушки, которых полиция уводила с собой. Для выяснения… Ну, а во-вторых, — чревато. Если заметят, что подслушиваю, всего лишь отбитыми почками можно и не отделаться…

Дверь в учительскую была приоткрыта, и я, вежливо постучав, вошел внутрь.

Из довольно просторного помещения, где когда-то на переменах отдыхали учителя между уроками, сейчас вынесли почти всю мебель, оставив только пару столов, сдвинув их вместе буквой «Т», десяток стульев и один двухдверный шкаф. В дальнем углу еще стояла большая, почти до потолка, пальма в деревянной кадке. Под пальмой, с обеих сторон, располагались два мягких, кожаных кресла.

В одном из них, с сигаретой в руке, сидел мужчина средних лет. Среднего телосложения, с коротким седым ежиком на голове. Левую щеку мужчины пересекал глубокий шрам, от уголка глаза до подбородка. И когда мужчина делал затяжку, шрам отчетливо краснел. На коленях мужчины лежал цветной глянцевый журнал, который он внимательно рассматривал.

— Тебе чего? — проворчал мужчина, не поднимая головы.

— Я Алтая ищу…

— Считай, нашел. Что надо?

— Мне ничего. Звали…

— Обзовись? — мужчина закрыл журнал и положил на кадку. Обложку украшала роскошная девица, прикрытая исключительно водопадом рыжих волос. Если внутри журнала иллюстрация не хуже, не удивительно, что бандит разглядывал его с таким интересом, а в целом, пребывает в благодушном и приподнятом настроении.

— Леонид Спасский… Из сто восьмого дома.

— Ааа… — протянул Алтай. — Охотник… Вот ты какой. Думал — крупнее. Ну, и почему я должен тебя искать?

— Вам виднее… — пожал я плечами.

Судя по ленивой интонации, если мне и собирались что-то предъявить, то явно какую-то мелочь. И уж точно не убийство семи человек. А других косяков я за собой не знал. Так что держался уверенно. Ну, насколько это возможно, когда разговариваешь с тем, кто способен, а главное — может убить тебя просто из прихоти. Это будет не по закону и даже не по понятиям, но впрягаться и устраивать разборки никто не станет. Да и не все ли равно покойнику?

— А сам, типа, не догоняешь? — попробовал развести меня на признанку Алтай. Но мне же не десять лет, когда от сурового окрика родителей, начинаешь клясться, что не