что ли? Ну так давай поднимайся, солнце уже высоко.

— И тебе того же, — уныло бормочу. От жизнерадостного голоса в трубке голова начинает раскалываться еще сильнее.

— Тая, что с голосом? Случилось что-то?

— Нормально все, — плетусь в ванную и вижу в зеркале ровно то, что ожидала. Опухшее лицо, красные глаза, волосы клоками торчат в разные стороны.

— Да конечно, слышу как у тебя все нормально. Тай, тебя Костя, что ли, обидел? Свидание не удалось?

— Нет, ты что. Как он мог меня обидеть? Вчера было здорово, — горько усмехаюсь. Верчу в пальцах подвеску, которую вчера так и не сняла с шеи. Какая ирония. Скандал с Сашкой выбил из головы все приятные впечатления о вчерашнем дне. Теперь и полет на шаре, и пикник кажутся событиями из прошлого века. Как же обидно.

— Ясно. Тогда почему голос такой, как будто умер кто-то?

— Зой, это не телефонный разговор. — тяжело вздыхаю.

— Тогда я сейчас приеду. Жди.

И отключилась прежде, чем я успела вставить хоть слово. Впрочем, как обычно. Так, что делать-то? Подрываюсь и несусь в гостиную, но вижу, что убирать тут надо долго и тщательно. Зоя приедет раньше, чем я успею замести следы.

Поэтому плюю на это дело и решаю хотя бы себя привести в порядок. А то выгляжу как умертвие, причем далеко не первой свежести.

Закидываю в себя таблетку новигана и отправляюсь в душ.

Через полчаса выгляжу уже почти прилично. Опухлость сошла, синяки под глазами убрала патчами, волосы тщательно расчесала и заплела в косу. Головная боль тоже заметно сдала позиции, превратившись из острой, разрывающей виски и лоб, в тупую и ноющую.

Зойка влетает в квартиру кометой, едва не задушив меня в своих объятиях, но застывает, едва увидев погром в гостиной.

— Тая, это что такое? — обводит руками комнату. — Тебя что, ограбить хотели? Но вроде ничего, кроме цветов, не тронуто…

— Не было никакого грабителя. А это все Сашка натворил.

— Что? Ковалевский твой, что ли? С какого перепугу вообще?

— Пошли за чаем расскажу, — увожу подругу на кухню.

Разливаю по чашкам свежезаваренный чай с грушей, лимоном и корицей, ставлю на стол и, помедлив, рассказываю то, что произошло вечером. Опустив, впрочем, сцену с беспамятством и разрыванием футболки.

— Ну охренеть не встать, — выдает подруга под конец, сердито стукнув чашкой о столешницу. — Парень, похоже, совсем сбрендил. И ты вот из-за этого так убиваешься?

— Зоя. Мы дружили десять чертовых лет. И да, мне обидно, что он так со мной обошелся.

— А была ли дружба вообще? Может, лишь казалось?

— Была, точно знаю, что была. — вскидываю голову и смотрю подруге прямо в глаза. В своих словах я уверена. — Только не знаю, когда все пошло наперекосяк. Поверь, у меня даже в мыслях не было, что Сашка может посмотреть на меня как на женщину. — откидываюсь на спинку стула, нервно потирая предплечья. — До сих пор в голове не укладывается.

— Знаешь, что я тебе скажу? Я тоже не думала, что он на тебя запал. Хоть и виделись мы мало. Вообще не похоже было на чувства с его стороны. Так что бросай киснуть. Еще и плакала, небось. Да он ни единой твоей слезинки не стоит.

— Стараюсь. — вздыхаю и отпиваю чай. К сожалению, Зое не объяснить, как крепко мы дружили и сколько воспоминаний нас с ним связывает. И как больно от того, что это все рухнуло как карточный домик. Поэтому спорить даже не пытаюсь. Бесполезно.

— Что делать планируешь?

— Ну как что? — вздыхаю. — Погром убирать надо. Завтра родители возвращаются. Придется им теперь врать, что я по неуклюжести разбила дорогую их сердцам вещь.

— А зачем врать? Скажи прямо, что твой неадекватный дружок пытался разнести вашу квартиру. Пусть твой отец съездит ему по мордасам.

— Зоя, зачем ты так? — меня охватывает возмущение. — Сашка, конечно, вчера наломал дров, но и я была хороша. Ну разнес от ревности и обиды вазу, ладно, переживем. А родителей натравливать на него подло.

— Ты его еще и оправдываешь? — прищуривается и хватает меня за руку. — Может, и общаться с ним продолжишь?

— Нет, конечно. Мы оба понимаем, что это конец. Я больше не смогу ему доверять так, как прежде, да и ему будет тяжело находиться рядом со мной.

— Вот и отлично. А то смотри, если будет приставать, то Костя быстро его по стенке размажет.

— Зоя, даже не вздумай приплетать сюда своего брата. Ладно? — я в шоке от ее предложения. Откуда у нее вдруг взялась такая кровожадность? — Еще мужских разборок мне не хватало для полного счастья.

— Эй, Таюш, не кипятись, — заметив мой выплеск эмоций, она сразу же сдает назад, вскидывая руки в примирительном жесте. — Это просто так, предложение на крайний случай. Если он начнет тебя кошмарить и не давать прохода.

— Не начнет, я уверена. Наверняка, ему самому стыдно за вчерашнее. — и очень больно, добавляю про себя. Только вот ничего уже не исправишь.

— Ладно, подруга, смотри сама. Закрыли тему. А насчет квартиры. — Зоя подходит к окну, раздумывая о чем-то. Затем пишет сообщение в телефоне. — Я вызвала клининговую службу. Они приедут через час.

— Ты что? — ахаю, встав из-за стола. — Они же бешеные деньги возьмут. Я сама тут все уберу.

— Насчет денег не парься. Эта фирма регулярно убирает в квартире и у меня, и у Кости. Там все заранее оплачено на год вперед.

— Зоя, я все равно так не могу…

— Что значит не можешь? Почему это я не могу помочь подруге, а?

Закрываю глаза и приваливаюсь к стене. Как и всегда — спорить с Беловой себе дороже. Блин, с одной стороны, она права, конечно, и помощь не помешает. Но вкупе с тем, что Костя еще и продукты вызвался закупить, это смахивает на какой-то акт благотворительности. А чувствовать себя бедной родственницей мне не нравится.

— Тая, хватит кипеть как чайник, у тебя вон крышечка уже от пара подрагивает. Вот-вот отлетит.

Я фыркаю, но напряжение медленно начинает спадать. Пару минут мы откровенно смеемся, представляя, как я буду выглядеть без куска черепной коробки. И в итоге я смиряюсь с неизбежным.

— Ладно, твоя взяла. Клининг так клининг. — Где-то в глубине души даже ощущаю облегчение. Не хочу эти ошметки убирать своими руками. Слишком тяжело, слишком сильно болят раны, которые мы вчера нанесли друг другу в словесной перепалке.

— Вот и умница. — Зоя подрывается и обнимает меня. А потом подталкивает в сторону спальни. — А теперь иди собирайся.

— Куда? — недоуменно на нее смотрю.

— Стресс тебе снимать пойдем. — подмигивает.

— Каким образом? —