– Юрий Иванович, – задумчиво спросил Алешка, – а вот этот их вагон…

– Товаро-пассажирский, – уточнил Юрий Иванович.

– Этот вагон снаружи не запирается?

– А как же, Алексей! В нем же грузы перевозят. И запирается, и пломбируется.

– Пломбировать нам ни к чему, – все так же задумчиво сказал Алешка. – А вот запоры…

– Что надумал? – сразу понял Юрий Иванович.

– Я еще не все продумал, – увильнул Алешка от прямого ответа. – Многое будет зависеть от вас и вашего боевого друга.

– Сделаем, – пообещал Юрий Иванович. – Мы хоть и деды, но деды боевые. – Он опять посмотрелся в зеркало. – Ну думай, думай… А я все-таки побреюсь.

– Может, потерпите? – посоветовал Алешка.

Юрий Иванович еще раз изучил то, что осталось от его красивой в недавнем прошлом бороды. Эти неравномерные клочья. Издалека – будто пенек, заросший мхом и лишайником. А посреди – красным мухомором торчит курносый нос.

– А чего ради терпеть это безобразие? – Юрий Иванович все чаще советовался с Алешкой, полагаясь на его здравый смысл.

Здравый-то здравый, но уж очень порой неожиданный.

– Вы понимаете, – вежливо начал Лешка пояснять. – У нас много врагов… Их надо в страхе держать.

Юрий Иванович не обиделся. Он засмеялся и сказал:

– А может, тогда какой-нибудь камуфляж наведем на нее. Одну сторону в один цвет покрасим, другую сторону – в другой, а? Как думаешь, Леха?

– Ну… – уклончиво не согласился Лешка. – Вы понимаете, у вас ведь и друзья есть…

– Как бы их не растерять, так?

– Как бы не разбежались, – сказал я откровенно.

Жизнь в поезде наладилась. Бригада приступила к своим обязанностям. Юрий Иванович встал к штурвалу корабля. И повел его малым ходом назад к станции Солнечная.

Куда мы вскоре и прибыли. Здесь он передал состав на попечение местного начальства, а сам ненадолго исчез.

Вернувшись, он таинственно поманил нас в свою капитанскую каюту и доложил обстановку.

– Значит так, товарищи бойцы. Состав здесь постоит. Будет ждать комиссию и милицию…

– Почему? – спросили мы.

И Юрий Иванович ответил с суровой прямотой:

– Потому что начальник у них – дурак! Он мне не поверил. Как глянул на мою бороду, так и не поверил. Говорит: «У тебя, Иваныч, старческие глюки. Заблудился, говорит, как Мальчик-с-пальчик. Будем, говорит, разбираться и тебя отстранять». Во такие дела. А мы, значит, действуем по обстановке. С Петькой я договорился. Он разводит пары на «трешке», и под покровом ночи мы отправляемся на разъезд.

– Лучше бы на бронепоезде, – сказал Алешка.

– Ты видел, какие там пути? Они его не выдержат.

Алешка вздохнул.

– На бронепоезде орудия все-таки.

Юрий Иванович подмигнул ему:

– Ты что ж думаешь, я с бородой и голову потерял? Не, вот она, – и он звонко похлопал себя по лысине.

Он выглянул за дверь, в окошко посмотрел. И прошептал:

– Мы с Петькой одну, как ты говоришь «раскоряку» с бронепоезда сняли.

– Пулемет?! – в восторге ахнул Алешка.

– Ну! – и признался: – Он, правда, без затвора. И без патронов.

– И здорово! – подскочил Алешка. – Мы его вашими петардами зарядим. Как ахнем!

– Как бахнем! – подскочил и дед Иваныч.

Старый да малый. Им бы лишь ахать да бахать… Но я, наверное, так от зависти подумал. Но ничего, и на моей улице будет праздник. И я когда-нибудь ахну и бахну. Мало не покажется…

Тут прогремел голос диспетчера:

– Начальнику спецпоезда номер один срочно зайти к начальнику станции.

– К директору вызывают, – подмигнул нам Юрий Иванович. – На родительский комитет. А вот фиг ему! Пошли к Петруше.

Но мы сначала зашли к маме. Алешка наврал ей, что наш поезд немного заблудился, но теперь он на правильном пути, и скоро мы прибудем в станицу Светлорецкая, где папа примет ее в свои объятия.

– А вы куда?

– Паровозы смотреть.

– Руками не трогать. Они все в саже. Вас потом не отстираешь.

Мы, как партизаны, пробрались на запасные пути и нашли там маленький паровозик под кличкой «трешка».

Сын полка Петруша уже вовсю там трудился. Он деловито ходил вокруг паровоза с какой-то жестяной лейкой с длинным носиком и щедро поливал из нее маслом все суставы, узлы и агрегаты локомотива.

– Ага! – сказал он, вытирая руки ветошью. – Прибыло пополнение! Ставь его на загрузку. – И нам объяснил: – Вот эта штука у паровоза называется «тендер». Понятно? Вот. Этот тендер нужно загрузить дровами и водой. Понятно? Вон тама, с другой стороны, – наш стратегический запас: поленница сухих березовых дров. Становимся в цепочку и – пошло!

Ну и пошло! Два часа мы перекидывались этими тяжелыми поленьями, пока не загрузили весь этот самый тендер.

Наконец бравый сын полка все той же масляной тряпкой вытер чумазый вспотевший лоб и сказал:

– Молодцы! А теперь водичку зальем. Тыщу литров.

– Ведрами? – ахнули мы.

Петруша снисходительно усмехнулся:

– Еще чего! У нас – автоматика. – И он ловко забрался на тендер. На самый верх. А рядом стояло какое-то сооружение вроде жирафа.

Петруша потянул какую-то цепь, и шея жирафа послушно повернулась и остановилась над тендером. Тогда Петруша дернул еще какую-то цепочку, и из пасти жирафа хлынула в паровоз толстая струя воды.

– Куда нам столько? – спросил Алешка Юрия Ивановича. – Взяли бы пару бутылок «Пепси» – и все.

– Это не нам, это в котел паровоза. Дрова – в топку, воду – в котел. Пар получится.

– Ага, – понял Алешка. – Пар будем возить. Паровоз…

Юрий Иванович засмеялся.

– Это нас пар повезет.

– Да? – с сомнением согласился Алешка.

Ну тут Юрий Иванович стал объяснять. Вода нагревается, получается пар, он двигает поршни, а поршни крутят колеса…

– А реверс не заест? – усмехнулся Алешка.

– У нас не заест! – это спрыгнул с тендера Петруша. – Все готово. Разводим пары и держим их до ночи. А ночью – в рейд. Какая наша задача?

Тут Алешка и объяснил нашу задачу. Решив ее, мы обезвредим бандитов Котяры, освободим папу и конфискуем фальшивые деньги.

– Здорово! – согласились старые бойцы. А Петруша добавил:

– Еще и по медали получим. За боевые заслуги.

– Тебе своих мало! – усмехнулся Юрий Иванович.