Я что-то себе придумал. Что-то, намного большее того, чем это было на самом деле. И я ошибся. Глобально ошибся. В ней. В себе. В мотивах происходящего.

Встаю с кровати-болида. Забираю альбомы. Уже завтра я увижу своего сына живьем. Загляну ему в глаза, так похожие на мои собственные, и, как взрослому, пожму ему руку. Но кроме этого я увижу и его мать. Именно поэтому я здесь. Чтобы лишний раз напомнить себе о том, что она со мной сделала. И не забыть. Хотя такое, наверное, забыть вряд ли получится. Потому что уже завтра я вместе с сыном получу и её. Ту, которую ненавижу.

Выскальзываю из квартиры так же незаметно, как в нее и вошел. Сажусь в машину, еду по никогда не спящему городу. Руслан звонит в момент, когда я притормаживаю на светофоре.

— Когда выдвигаемся? — напряженно интересуется он.

— Ты — никогда, Рус. План поменялся.

— Какого хрена? — интересуется старший.

— Я просто заберу ее, как ты и сказал.

— А потом?!

— А потом и созвонимся.

Олеся

Не знаю, с чего я взяла, что Тимур нас спасет. Хотя нет, тут как раз все понятно… Я была уверена, что он ни за что не бросит в беде своего ребенка. И наверняка бы так все и было. Если бы я нашла в себе смелость во всем ему признаться до того, как потеряла эту возможность. А теперь поздно… И только я одна в том виновата! Осознавать это мучительно больно. И страшно. Ведь чем дольше мы остаемся здесь, среди высоких бескрайних гор, тем меньше я верю, что нам хоть кто-то поможет. Наверное, так только в дурацких фильмах бывает. А в жизни… В жизни приходится рассчитывать лишь на себя.

В приоткрытую форточку с улицы доносятся голоса. У моей комнаты не слишком удачное расположение, и двор просматривается лишь под углом. Чтобы разглядеть, по какому поводу шум, мне приходится прижаться носом к стеклу, но и в таком положении видно не слишком много.

— Что тебя там так заинтересовало?

Вздрагиваю. Оборачиваюсь к Зарине.

— Алан куда-то уезжает?

— У него возникли дела… Но не переживай, к вашей свадьбе он точно вернется.

Вернется… А лучше бы не возвращался! Лучше бы его водитель не справился с управлением на скользкой горной дороге, и они упалив ущелье…

— И долго его не будет?

— День. Или два. Алан — очень занятой мужчина. Большой, уважаемый в этих краях человек. Ты должна ценить то, что тебе достался такой завидный жених.

Молчу, потому что спорить с Зариной бесполезно. Это я уже поняла. Она целиком и полностью на стороне сына. И глупо ожидать чего-то другого от женщины, воспитанной в этих традициях. Хорошо уже то, что она добра ко мне, чего не скажешь об остальных обитателях дома.

— Да… Наверное.

— Он будет отличным отцом Дамиру.

А вот в этом у меня тоже большие сомнения. Алан вообще не имеет представления о воспитании детей. Все, что он может — так это сломать ему психику. Чтобы не допустить этого, мне нужно придумать хоть какое-нибудь подобие плана и без оглядки бежать. Но, сколько я ни стараюсь, ничего толкового на ум не приходит. Мы же посреди чертовых гор! У меня нет машины, нет документов и нет абсолютно никаких навыков выживания в экстремальных условиях на случай, если нам придется скрываться.

Паника захлестывает, и с каждой минутой мне все тяжелее с нею бороться.

— Эй! Ты куда?

— К Дамиру. Он скоро проснется, и мы планировали погулять с ним у реки, пока не стемнело.

— Мирза приглянет за вами.

Вымучено улыбаюсь и выхожу из комнаты. Мне так хочется побыть в тишине, наедине с собственными мыслями, но с тех пор, как нас с сыном похитили, я каждый раз ощущаю чье-то присутствие рядом.

Когда я захожу к Дамиру, он уже не спит. Болтает о чем-то с Мирзой и весело подхихикивает.

— Мама, мама, а у Мирзы есть лошадка!

Обычно Дамир ведет себя очень сдержано. Его неприкрытый детский восторг заставляет меня улыбнуться. Кошусь на Мирзу.

— Фантастика! Может быть, он тебя на ней когда-нибудь прокатит.

— Правда? — маленький ротик недоверчиво округляется. Мирза пожимает плечами, не спуская с меня внимательных умных глаз. Наверное, он понимает, что я что-то затеяла, но никак не может определить, что именно.

- С этим какие-то проблемы? — вскидываю бровь. Мирза усмехается в бороду и качает головой:

— Да нет. Никаких проблем. Если мальчишке понравится — я оседлаю коня.

Поверить не могу! Неужели мы останемся в доме одни? Похоже на то. Остальная охрана уехала вместе с Аланом… Меня охватывает волнение, которое я не знаю, как обуздать. И будто почувствовав его, мой надзиратель останавливается уже у самого выхода из комнаты и бросает на меня еще один пристальный взгляд через плечо.

— Выходите во двор минут через пятнадцать.

Улыбаюсь онемевшими губами и качаю головой, но как только Мирза выходит за дверь, улыбка вмиг слетает с моего лица, словно ее и не было. Я выжидаю несколько секунд и осторожно выглядываю в коридор. В противоположном крыле дома находится кабинет Алана. В котором, возможно, хранятся наши с Дамиром документы. Если мне удастся их выкрасть… То что? Понятия не имею! Один черт, нам отсюда не выбраться… Но я должна предпринять хоть что-то, чтобы не сойти с ума. Растираю лицо. Подхватываю сына на руки и, торопливо миновав коридор, замираю у двери. Сердце колотится так, что, кажется, еще немного, и выпрыгнет из груди.

- Мама!

— Тш-ш-ш!

Осторожно нажимаю ручку двери и, к удивлению, та поддается. Кабинет Алана, как и все в доме, поражает показной роскошью. Но пришла я сюда не за тем, чтобы полюбоваться интерьерами. Спускаю Дамира на пол, и пока тот заинтересованно осматривается по сторонам, я быстро подхожу к столу и начинаю перебирать лежащие на нем документы. Ничего! Открываю ящик, и еще… и еще! Руки дрожат, жжет за грудиной.

— Ты что-нибудь потеряла?

Резко оборачиваюсь и замираю, глядя в карие глаза Мирзы. Слезы бессилия закипают, жгут веки, из горла рвется крик. И чтобы не закричать на весь дом, как безумная, я впиваюсь в губу зубами.

— Бумагу. Я искала бумагу, чтобы Дамир мог порисовать.

Конечно, Мирза не верит ни единому моему слову. Лишь усмехается уголками губ и указывает взглядом на выход. Больше мы не говорим о том, что случилось. И это хорошо, ведь я совсем не уверена, что мне хватит сил врать ему и дальше. Я наблюдаю за скачущим на лошади сыном и понимаю, что, вероятно, теперь именно эта жизнь и есть моя реальность, с которой мне придется смириться. А ведь все могло быть по-другому. Поведи я себя иначе, тогда, в самом начале, все могло бы сложиться иначе. Воронка памяти закручивается и возвращает меня в те дни, о которых я стараюсь не вспоминать.