Вот так, теперь можно и возвращаться. Даниэль подбежал к окну, влез на подоконник, свесил ноги наружу. И услышал шаги. Кто-то приближался. Даниэль попытался спрыгнуть, но лямка от рюкзака зацепилась за щеколду.

Он застрял!

Дверь в кухню распахнулась, Даниэль отчаянно силился сбросить рюкзак, но было поздно – его обнаружили. Чьи-то руки втащили его обратно в кухню, какой-то сердитый мужчина строго спросил:

– Ты кто такой и откуда взялся?

Мы прятались в лесу и ничего не знали. Но Даниэль так долго не возвращался, что мы поняли: он в беде.

– Куда он пропал? – прошептал Отто.

Оставалось лишь проверить, что с ним случилось.

– Скоро вернусь! – сказала я и, низко опустив голову, бросилась к ферме.

Я заглянула в первое окно, но никого не увидела. Подобралась ко второму.

И увидела нечто ужасное.

Даниэль попался. Он сидел на стуле и серьезно смотрел на мужчину, а тот расхаживал по комнате и что-то говорил. Окно было закрыто, поэтому слов я не слышала. Но радости все это не внушало.

Неужели сейчас, когда мы почти добрались до Швеции, все пойдет наперекосяк?

Нужно рассказать об этом остальным и придумать новый план. Идея появилась в тот момент, когда я мчалась мимо курятника. И отличнейшая! Только бы получилось!

– Даниэля поймали, но я знаю, как его освободить! – объявила я, вернувшись.

– О нет! – воскликнул Отто. – Это мы виноваты! Заставили его воровать!

– Да послушай же! У меня прекрасная идея! – повторила я. – Ты, Отто, побежишь к курятнику и откроешь его, чтобы куры вылетели на улицу. А Сара останется тут и будет громко выть, чтобы злой фермер подумал, будто лиса хочет передушить его кур. А я тем временем проберусь в дом, освобожу Даниэля и…

– Смотри! – Отто показал в сторону фермы.

Даниэль и фермер вышли из дома и направились к нам.

– Выходите! – закричал Даниэль.

– Ни с места! Это ловушка! – прошептал Отто.

– Выходите! – снова крикнул Даниэль.

Фермер смотрел прямо на холм, за которым мы прятались.

– Точно ловушка. Он заставил Даниэля выманить нас отсюда, – сказал Отто.

Но наверняка мы не знали. Даниэль махал руками и улыбался.

– Выходите же, давайте! – кричал он. – Все хорошо!

Иногда стоит рисковать, поэтому я выпрямилась и пошла к ним.

– Это Кнутсен, – сказал Даниэль. – Он проводник, водит людей через границу.

– Сегодня вечером я поведу одну группу. Если подождете, можете присоединиться, – предложил Кнутсен.

Мы сидели у него на кухне и ели бутерброды: свежий хлеб, козий сыр и масло, которое Даниэль достал из носка. Бутерброды исчезали один за другим, а от масла ни чуточки не пахло носками. И Кнутсен ничуть не злился, что мы влезли к нему на кухню. Он понимал – мы поступили так не из озорства.

– По-моему, нет смысла ждать до вечера. Не исключено, что нас еще разыскивают, – сказал Даниэль.

– Но если Кнутсен может… – начал было Отто.

– Нет, пойдем в одиночку, – перебил его Даниэль.

Надо же, а ведь прежде ему так хотелось, чтобы нам помог кто-то из взрослых. Теперь он понял, что надо действовать самостоятельно. Как он сам говорил, у нас никого больше нет. И времени тоже мало.

– К счастью, тут недалеко, – сказал Кнутсен. – И самый тяжелый отрезок вы миновали, – он показал на карту Отто. – Идите вниз по ручью, потом по этому хребту, затем по тропинке. И держитесь подальше от пограничных постов – они тут кое-где встречаются.

На карте Кнутсен показал границу. Всего-то тоненькая извилистая линия, а сколько сил ушло, чтобы до нее добраться! Наконец он нарисовал на шведской территории крестик.

– Тут проходит проселочная дорога. Вы наверняка найдете шведский патруль.

Где-то залаяла собака. Еще одна. Лаяли они далеко, и тем не менее это нам не понравилось. Кнутсен вскочил и помог нам закинуть за плечи рюкзаки.

– Быстрее, уходите!

Он обежал дом, показал дорогу к ручью и остановился.

– Разуйтесь и пройдите немного по ручью босиком, – сказал он.

– Вы что – вода же ледяная! – испугалась Сара.

– Чтобы сбить собак со следа, – объяснил ей Отто. – В воде запаха не остается.

Мы разулись и вошли в воду. Холод обжигал кожу, добирался до костей.

Но собаки приближались – сердитый лай становился все громче и громче.

Кнутсен похлопал Отто по плечу.

– Удачи! – тихо сказал он, и мне почудилось, будто в глазах у этого здоровяка блеснули слезы. Но это, должно быть, от ветра.

Мы двинулись вниз по ручью. Да, удача не помешала бы. Вокруг высились гигантские темные деревья и огромные холмы. Мы четверо вдруг показались мне ужасно маленькими.

Мы переступали по дну ручья, словно бы уменьшаясь с каждым шагом. Строго говоря, так оно и было, потому что скоро ручей стал глубже.

Возле берегов вода покрылась коркой льда. Ног я больше не чувствовала – они превратились в толстые пеньки, которые я по очереди переставляла: раз-два, раз-два. А дно уходило все ниже. Я старалась ни о чем не думать. Не думать и не чувствовать. Не обращать внимания на воду и на впивающиеся в кожу камешки. Надо просто идти вперед. Прочь от собак.

Еще немного, и пеньки, что были вместо ног, тоже исчезли. Теперь ноги заканчивались у колен, ниже начиналась пустота. Которая почему-то несла меня дальше. Просто потому, что выбора не было.

– Я больше не могу! – зарыдала вдруг Сара и выскочила из воды. – Пусть лучше нас солдаты схватят!

Она стояла на берегу и дрожала.

Даниэль оглянулся. Прошли мы уже порядочно, солдат слышно не было. Он кивнул.

Мы натянули носки и обулись.

Ноги по-прежнему были чужими, но в пальцах слегка покалывало.

Мы побежали.

Сперва миновали подножье холма, как и говорил Кнутсен. Потом поднялись по склону вверх, продираясь сквозь кусты и бурелом – временами совсем непролазный, так что мы шли в обход. Местами натыкались на огромные камни, и нам приходилось помогать друг другу. Однако мы медленно, но верно приближались к вершине.

Чуть погодя мы уже стояли на самом верху и смотрели вниз.

– Вон там Швеция, – сказал Отто. – Нам надо вниз и по тропинке, – он показал на большое дерево. – Видите эту сосну? Когда доберемся до нее, считай, справились.

Мы побежали вниз. Словно на лыжах катились – так стремительно, что ноги почти не касались земли. И с каждым шагом приближались к Швеции. Сосна вдалеке становилась все больше. У нас получилось!