застал ни одной из них. Но даже боюсь представить, что должны чувствовать братья, выслеживая и обрекая на вечные муки одного из своих. Ведь уничтожать их нельзя. Мы не знаем способа убить рехнувшегося дракона, а убийство проводника приведет только к тому, что дракон найдет себе новое человеческое пристанище.

Вот поэтому есть у Ордена настоящая тюрьма, по сравнению с которой моя камера — просто курорт. О ее местоположении в бесконечных катакомбах знают далеко не все. Доступ же к ней имеют только единицы. Я знаю, что мой отец уже веками напролет бьется над тем, чтобы найти способ или вернуть погрязших во тьме обратно к свету, или уничтожить вместе с проводником и чокнувшегося дракона. Способа нет, но он упрям и не оставляет попыток.

— Я о том и говорю, что меры безопасности вполне оправданы в данных обстоятельствах! — притворно льстиво склоняет голову Роман. — Конечно, может быть, что поведение нашего горячо любимого брата Игоря лишь временное затмение. Но приходится с прискорбием признать, что это может быть и необратимый процесс, и мы должным быть к этому готовы. О, разумеется, будет невыносимо жаль утратить столь сильного и талантливого брата, да и его дракон силен как никто, — продолжал он разглагольствовать, эффектно жестикулируя и постепенно все же оттягивая внимание всех на себя. — Именно это обстоятельство и делает ситуацию особенно серьезной. Тем более, что, как это не горестно, но вынужден сообщить, что, придя сюда прямо перед вашим появлением, я стал мишенью для очередной волны угроз и агрессии от брата Игоря, ничем с моей стороны не спровоцированной, и это значит…

— Это значит, что все мы люди очень занятые, и нам стоит приступить к официальной части, — резко прервал его отец тем самым тоном, которому никто не смел не подчиниться. — Если у вас есть что сказать, брат Роман, вам будет предоставлено слово в ходе разбирательства, в том же порядке, как и другим желающим высказаться.

— Да, верно! — решительно поддержал отца Федерико. — Мы не кумушки на лавочке, собравшиеся пошушукаться. Мы приехали решать судьбу нашего брата, самого молодого и одареннейшего среди нас. И к тому же, пока мы устраиваем пустые препирательства, он терпит страдания, которые, возможно, совершенно не заслужил. Да и остальные дела ждать не могут.

Все дружно согласились, и вскоре передо мной выстроился ряд кресел, в которых заняли свои места все семь членов Совета, во главе с отцом.

— Прошу остальных покинуть помещение. Мы будем призывать вас по мере необходимости, — в этот момент отец смотрел прямо на Романа.

Тот снова подобострастно склонился, хотя только слепой бы не заметил его чрезмерно деревянную спину, что выдавала его злость и нежелание терять внимание, что он успел к себе привлечь.

Я снова прикрыл глаза, пока длилась стандартная ритуальная часть, где каждый член Совета клялся в своей беспристрастности и преданности общему делу на древнем не знакомом остальному миру языке. Фразы старомодные и витиевато длинные лились в мой мозг, и, несмотря на всю их всегда казавшуюся мне бесполезность и формальность, я ощущал, что некая сила в них есть. По крайней мере внимание моего дракона они смогли привлечь, и он хоть и отдаленно, но шевельнулся внутри первый раз с того момента, как покинул меня, будто прислушиваясь к возне человеческих муравьев.

Погрузившись в состояние, близкое к отрешенности от плавных речей и пытаясь понять настроение дракона, я попытался снова потянуться к Яне. Неизвестность пытала меня хуже любой боли. Поэтому я не сразу понял, что Совет уже перешел от формальной части к обсуждению непосредственно того, что мы с моим ящером наворотили.

— Брат Игорь! Брат, вы нас слышите? — голос брата Доминика вырвал меня из тщетных попыток дотянуться до своей женщины и вызвал волну раздражения и на него, и на моего проклятого дракона, даже и не подумавшего мне помочь. Заносчивый и жадный ублюдок!

— Мне все же кажется, что держать брата Игоря в этих оковах во время Совета по меньшей мере жестоко, — снова подал голос Федерико. — Он явно ослаблен их воздействием и едва может отвечать нам. Как мы сможет разобраться во всем и оценить тяжесть постигшего его помутнения, если он не сможет отвечать на наши вопросы?

— Я прекрасно слышу и понимаю вас, братья. И я абсолютно отдаю себе отчет во всем происходящем. Мой ум ясен, как никогда! Поэтому давайте приступать побыстрее, — усмехнувшись, ответил я, обводя их всех взглядом.

— Ну, о ясности ума и вашей адекватности судить только нам, — раздраженно влез брат Деклан. Высокий и тощий, с вечно желчно поджатыми губами он имел привычку всегда подчеркивать значимость своего мнения по сравнению с остальными и, насколько я знаю, был лепшим другом Романа и вечным оппонентом во всем моего отца. — И на то, с какой скоростью нам работать, тоже не вам указывать!

Мне очень хотелось огрызнуться на старого усохшего засранца, тем более его симпатии автоматически не на моей стороне, но это могло настроить против меня остальных колеблющихся членов Совета и стать в их глазах подтверждением моей неадекватности. Так что я лишь молча и почти покорно кивнул, насколько позволяла металлическая полоса на горле. Пусть думают, что я тихий, смиренный и неопасный. И пусть освободят меня от этих долбаных магических оков, и я вырвусь отсюда, даже если придется сделать это без помощи бросившего меня подлого зверя.

— Итак, Глава, озвучьте, пожалуйста, повод, по которому нам пришлось столь спешно собраться, — подал голос один из членов Совета.

— Брат Роман и еще несколько наших братьев выдвинули обвинение в том, что брат Игорь стал после последнего задания в России подвержен тлетворному влиянию силы, в результате чего, обнаружив девушку, предположительную претендентку в Дарующие, он не только скрыл этот факт, но и якобы совершил ряд действий, приведших к намеренной беременности девушки, дабы сохранить за собой единоличные права на нее, пока она по нашим законам является простой смертной.

— То есть, брат Игорь обрюхатил смертную девку, и нас сочли нужным собрать по столь незначительному поводу со всего мира? — презрительно взмахнул холеной рукой усеянной перстнями брат Родерик. — Факт того, что эта девица потенциальная Дарующая, был подтвержден?

— Да. Зрячий Ордена утверждает, что девушка сияет так сильно, как никто, виденный им до этого, — не меняя позы подтвердил отец.

— А то, что она понесла? — не менее нетерпеливо продолжил расспросы Родерик.

— Это предположение подтверждения не нашло, — столь же ровно ответил Глава, но в самом конце фразы сумел оставить тонко повисшее в воздухе сомнение. Впрочем, Родерик не обратил на него внимания,