— Стой, стрелять будем! — Заорал один из бойцов и, лишь убедившись, что пациент дурки не убегает прочь и не кидается с диким рычанием на них, поинтересовался: — Что про террористов на территории вашей больнице сказать можешь?

— Ничего нэ могу. Нэ видел я в нашей больнице никаких террористов. — Странно, но в этот момент Вахит совсем почти и не испугался. Только из-за озабоченности своим внешним видом, совершенно неподходящим для улиц большого города, мысль про то, что встреченные — тоже полицейские, и у всех них под разгрузками и бронежилетами имеются широкие форменные ремни, напрочь отказалась посещать больную голову джигита. Ну, понятно же, две сверхценные идеи в одной голове одновременно поместиться в принципе не способны, слишком уж они глобальны для обычной человеческой головы.

— Тогда иди вон, ко всем прочим временно задержанным. И смотри мне, оттуда чтобы ни шагу. У нас тут контртеррористическая операция. Если что, стреляем без предупреждения, сразу на поражение. — Спецназовец, не получив от задержанного новых сведений, потерял к нему всякий интерес, лишь махнул рукой в сторону автомобильной стоянки, на которой, возле неподвижных автомобилей кучковалось уже довольно много подобного задержанного люда. Кто-то, как он, в больничных халатах, но большей частью обычные граждане, оказавшиеся в этот недобрый час поблизости от психиатрической больницы по своим делам.

Ваха и пошел в указанную ему сторону. Только не к народу, который, сбившись в небольшую толпу о чем-то громко дискутировал, а к шикарному черному мотоциклу с прилаженными торбами по бокам и флажком Российской федерации на длинном флагштоке позади сидения. В сущности, одна из торб его внимание-то и привлекла. А просто оттуда край черной кожаной одежды выглядывал.

Хозяин элитного мотоцикла, очевидно, был очень сильно происходящими за оцеплением событиями увлечен, потому Ваха смог прямо тут же беспрепятственно в обнаруженный им наряд переодеться. Очень стильно, между прочим, вышло. И размер почти подошел, только кожаные штаны немного топорщились и жали в промежности, да кожаная же жилетка отказалась застегиваться на могучей, волосатой груди. Но в целом, так даже более брутально смотрелось. И лишь только родная тюбетейка, извлеченная им из кармана халата перед тем, как тот был засунут на освободившееся в торбе место, и водруженная на голову, немного из образа выбивалась.

А потом к больнице подъехал очередной высокий начальник со звездами на погонах, сразу же развивший, как и все начальники в подобной ситуации, бурную руководящую деятельность и обративший свое внимание на множество посторонних людей возле потенциально опасного объекта. Пяти минут не прошло, их, всех скопом, настоятельно попросили покинуть запретную территорию. Все, как тараканы, так и прыснули в разные стороны. Ну, и Ваха, в числе прочих, пошел. Он же хотел вновь заделаться бесстрашным джигитом…

* * *

— Любимая, а я сегодня с работы уволился, — объявил Андрей Васильев своей подруге, когда возвратился вечером домой после своей последней смены в качестве охранника всенародно любимого супермаркета.

— Ой, а у меня тоже новости для тебя есть, — оживились Ирина, ничуть не огорчившись словам своего парня. Работа у того была такой, что и мужняя жена, а не только подруга, потерей подобной нисколько бы не расстроилась. — Меня шеф с завтрашнего дня в командировку отправляет.

— Куда это? — Мимолетная радость оттого, что его женщина не огорчилась потерей работы со стороны практически кормильца семьи, моментально сменилась острой настороженностью.

— В Выборг, на слет исторических реконструкторов.

— Почему именно туда? — Озадачился начинающий ревнивец.

— В Выборге не просто абы какие реконструкторы тусуются, там они в рыцарские доспехи облачены, у них в этом году запланирован целый рыцарский турнир за честь прекрасной дамы. А мне поручено их на камеру поснимать и фоток наделать. Представляешь, к нам за рекламой официальный дистрибьютер сухариков «Богатырские» обратился. У них еще слоган прикольный: «На-ка, раскуси».

— Все равно, я не согласен тебя туда отпустить. — Замотал головой Андрей. — Тебя вон, в родном городе чуть в центральной гостинице не изнасиловали, бог знает, что там, на турнире, когда все кругом пивом упьются, произойти может.

— Андрей! Эта командировка важна для меня. Это моя работа, и если ты…. — То, что еще Ирина хотела высказать своему сильно отставшему от жизни парню, так и осталось не озвученным, поскольку прямо возле спорщиков вдруг Пак возник.

— А вот и не подеретесь! — Заблажил он, нарезая в воздухе фигуры высшего пилотажа, но вскоре, посерьезнев, плюхнулся на журнальный столик перед ними и вполне серьезно произнес, обращаясь к Андрею:

— Андрюха, ты не волнуйся, за безопасностью твоей невесты мы присмотрим. Нам с Эркином тоже очень важно, чтобы Ирина съездила в эту свою командировку.

— Но, зачем? — Уже сдавшись, Васильев не смог удержаться от вопроса.

— Вместе с аколитами влияние бога способно распространяться на новые территории. — Немного туманно ответствовал на этот вопрос мелкий дух.

— А поподробнее?

— Поподробней нельзя. Иначе это действие уже будет проходить не по разряду вашей доброй воли, а в качестве прямого действия самого бога. Совсем иная цена, чреватая откатами самого мироздания.

Пока в квартире, которую на двоих снимали Андрей с Ириной, происходил этот разговор, в другом районе города, в Металлурге, в полицейском участке, между двумя дежурными полицейскими офицерами в очередной, далеко не первый раз, застарелый спор разгорелся.

— Сколько можно смотреть это старье? — Возмутился капитан Сергей Филимонов, узрев на экране телевизора в комнате дежурных до малейших гримас актеров знакомый старый американский фильм.

— Ну, нравится мне это кино! Оно мне жизненный тонус поднимает! — Немедленно отозвался старший лейтенант Сашка Головатских, красавец парень и модник по жизни, которому место, казалось, не в оперчасти служить, а где-нибудь в модельных агентствах под сдавленные писки экзальтированных дамочек по подиуму, поигрывая бицепсами, разгуливать.

— Бар «Голубая устрица»? Не знал, что у тебя что-то там поднимается от разглядывания парных танцев перекачанных мужиков в кожаных штанах в обтяг. — Ловко воспользовался капитан вовремя возникшей на экране сценой известного на весь мир притона гомосексуалистов.

— Дурак ты, Серега, и видишь исключительно только то, что тебя интересует, — вяло парировал нападки друга Александр. — А я просто смотрю комедию про полицейскую академию и примеряю ее на нашу унылую, серую действительность. Обрыдло тут уже все!

— Да ладно вам, мальчики, — попыталась выступить миротворцем Аленка Букина, очень сексапильная красотка из отдела криминалистики, ради внимания которой, собственно, и затевалась вся эта немного наигранная перепалка. — В самом же деле, душевный старый фильм. И парни в фуражках и с плетками в руках лично меня очень даже возбуждают.

— Вот не думал, что ты, Алена, вдруг садо-мазо увлекаешься, — Сашка Головатских удивленно уставился на всегда такую строгую и недоступную красавицу, в уме примеряясь, как это все, наручники, плетки, кляпы в рот могут смотреться с ее участием. Ну, и фуражка, о которой внезапно зашла речь, только у него одного из присутствующих в комнате была надета.

— Ты еще многого обо мне не знаешь, красавчик, — заявила нахальная девица, глядя ему прямо в глаза и провокационно облизывая губы кончиком своего розового язычка. — Быть отшлепанной рукой любимого человека это… м-м-м, как щепотка перца в излишне пресное блюдо.

Не то, чтобы Аленка, в самом деле, увлекалась подобными играми, да и в общениях с противоположным полом она была не сказать, чтобы очень опытная, но Сашка ей как-то сразу приглянулся, с того самого дня, когда она месяц назад в этот отдел работать пришла, да вот случая законтачить вплоть до этого дежурства все никак не выпадало, потому ва-банк для сближения, а там уж можно будет и работу по восстановлению репутации в глазах попавшегося на удочку избранника проводить.

Бог знает, до чего бы сотрудников отделения полиции довел этот их флирт, но дверь, ведущая в их комнату, внезапно распахнулась, и непонятно каким образом проникший в здание полиции мужик в вызывающе обтягивающих черных кожаных штанах, распахнутой жилетке и тюбетейке на макушке попытался припасть лицом к руке капитана Филимонова с истошным криком:

— Отшлепай меня, Аллахом прошу. Мне очень это нужно.

— Не-е-т! — Паникуя, Филимонов тщетно попытался вырвать руку из цепкого захвата озабоченного гомика, — Отцепись, от меня, я не тако-о-й! Сашка, на помощь!

Старшему лейтенанту Головатских очень не хотелось к… этому самому прикасаться, но все же товарищ о помощи молит, потому он тоже вступил в бескомпромиссную схватку в попытке остановить и обезвредить