Завтра мы идем

Тратить все свои

Все твои деньги

Вместе.*… Разве не слышала? Группа «Мумий Тролль» называется. Мама в юности их очень любила… Так что? Какой план? Идём тратить все мои деньги?

У меня зубы сводило от его радостного настроения и отчаянно хотелось сказать какую-нибудь гадость, чтобы он наконец перестал улыбаться, но подходящий повод, как назло, не находился, а скандалить на пустом месте было не в моих принципах.

– Тебе ведь нужны всякие женские штучки. Одежда… Сомневаюсь, что в твоём игрушечном чемоданчике, с которым ты ушла из родного дома, есть всё необходимое.

– А ты не сомневайся, – буркнула я и спустилась с крыльца, радуясь тому, что сегодня будний день и не приходится пробиваться сквозь счастливую толпу брачующихся.

– Как скажешь, – легко согласился Серго, отключая сигнализацию на машине.

А двадцать минут спустя мы парковались в подземном гараже единственного в Новоозёрске торгового центра.

***

Пока мы поднимались в лифте, я ворчала. Скорее из принципа, чем на самом деле.

– Я бы всё же сначала перевезла свои вещи из общежития, – говорила я. – А уж потом тратила деньги из твоего кошелька.

– Из нашего кошелька, дорогая, – игриво двигая бровями, исправил меня Серго. – Мы с тобой теперь женаты по всем законам. Так что трать с умом. Не оставь нас к старости без штанов.

Я закусила губу, чтобы не улыбнуться, и повернула голову в сторону подмигивающего табло. Невозможное существо этот мой муж. Мне бы злиться – пусть даже не на него, а на жизнь, – да держаться настороже. А мне рядом с ним всё время улыбаться хочется.

– Кстати о штанах. – Лифт остановился на последнем этаже торгового центра, и я шумно втянула носом воздух. – Если я немедленно что-то не съем, то я уже сегодня без них останусь. Жрать охота просто зверски.

Мы ели лапшу, и я рассказывала, как впервые в жизни готовила её в общежитии вместе с девчатами с дошкольного воспитания.

– К нам в гости женихи должны были прийти.

– Чьи женихи? – уточнил Серый.

– Да ничьи. Потенциальные. Фильм такой есть старый, называется «Одиноким предоставляется общежитие». Там героиня говорит, что они всех мужчин женихами называют. Ну и мы… тоже. Познакомились с ребятами из военной части, она прямо с нашим общежитием располагалась. Ребята хорошие такие были, весёлые, мы их в гости пригласили… В общем, я ведь не об этом сейчас, а о лапше.

– Лапша – это интересно, – поощрил меня Серго и довольно заурчал, когда официантка поставила перед ним огромное блюдо, преимущественно состоявшее из зелени, кусочков курицы, креветок и, собственно, всё той же лапши.

– Вот и мы так решили. Откопали рецепт, мясо купили, креветок, осьминогов замороженных, тесто замесили… Весь этаж на кухню ходил, все пробу снять хотели…

– И?

– И осьминогов мы переварили так, что они даже ножом не разрезались. Креветки были жёсткие, как голенища старых сапог, а вот лапша, хоть и выглядела весьма и весьма неаппетитно… Но было вкусно.

Серго замер с поднесённой ко рту вилкой и обиженно спросил:

– А мораль?

– А мораль такова, что женихи наши…

– Срочники.

– Они. В общем, ели и нахваливали. И креветок, и осьминогов, а от лапши пришли в такой восторг, что даже попросили им с собой немножечко упаковать.

– Товарищей по казарме угостить? – подсказал Серый. За время моего рассказа он успел съесть больше половины, и я, решив, что основной голод он успел утолить, решила перейти к основной части рассказа.

– Угу… Ты же помнишь, что лапшу мы сами делали?

– Итальянцы говорят «паста», – со знанием дела заметил он.

– Не, Серго. Итальянцы, делают пасту. А мы – лапшу. Первый раз в жизни. И она вправду получилась на удивление вкусной, вот только выглядела как гора варёных ленточных червей.

Серый закашлялся и посмотрел на меня с укоризной, а потом с прежним аппетитом и скоростью продолжил закидывать макаронные изделия себе в топку.

– А дальше что?

– А что дальше? Женихи нам с чувством юмора попались. Решили пошутить над своим другом ефрейтором, он у них на кухне работал. Ну, ребята и подбросили нашу лапшу в генеральский борщ. – Серый хрюкнул, подавился повторно и совершенно неприлично заржал.

– Часть на карантин закрыли? – отсмеявшись, спросил он, и я кивнула. – А женихов, полагаю, вы больше не видели.

– Этих – нет.

Он вскинул брови.

– А были и другие?

Я снисходительно усмехнулась.

– Серго. Общежитие пединститута. Конечно, были. Вот взять, к примеру, Виталика…

– Не будем брать Виталика, – перебил меня Серый и сковырнул с моей тарелки последнюю креветку. – Ты доела? Самое время спуститься на этаж ниже и покорить местный обслуживающий персонал моей нечеловеческой щедростью.

К концу второй недели своего замужества я смогла сделать несколько выводов.

Вывод первый. С моим мужем не только я не спорю, с ним вообще никто старается пари не держать. А всё потому, что проигрывать он не умеет. И по этой простой причине не проигрывает.

Вывод второй. К выигрышу он прёт с упорством и наглостью носорога. Что говорится, вижу цель – не вижу препятствий.

Стоило мне во время нашего первого семейного ужина заикнуться, что ректор в моём институте на редкость вредный старик и что его любимое занятие – кровь пить студентам, желающим:

а) взять академический отпуск;

б) перевестись на заочное;

в) перевестись в другой институт.

Наивная я, которая ещё не успела распробовать и оценить по достоинству все удивительные черты характера доставшегося мне в мужья мужчины, озарённая внезапной идеей, сказала:

– А знаешь, Серго, люди в бюрократию верят даже сильнее чем мы в Луну. Всё равно ректор меня без скандала не отпустит, так может…

– Что значит, не отпустит? – вскинулся Серый. – Поспорим?

Как он при таком характере позволил Владыке женить себя на мне – неясно. И ещё больше неясно, как он меня после этого не прикопал где-нибудь в своей норе.

Пардон, в Норе. За две недели в умном доме я успела понять, что дом этот самый обычный, пусть и построен в виде жилища хоббита (двухметрового и с косой саженью в плечах). И уж не знаю, каким образом нечистая сила вселилась в стены этого дома, но факт остаётся фактом – более ехидной ведьмы, чем обожаемая моим мужем Нора, я в жизни своей не встречала!

Но я отвлеклась. Я не об этом хотела рассказать, а о том, что гроза всех студентов моего вуза легендарный ректор Вениамин Донатович Блохин, неподкупный и принципиальный, подписал бумаги о моём переводе как только Серго помахал перед его носом абонементом на все игры «Звезды Севера». На сезон.