В Галене можно заниматься всем, чем душе угодно – хоть математику преподавать, хоть диковинные вещи изготовлять и продавать. А еще можно… Можно многое из того, чего нельзя делать в глухом лесу. Например, принять горячую ванну. Или лечь спать в мягкую теплую постель, а если пойдет дождь – переждать его внутри своего дома. Внутри дома будет тепло и сухо. Эти мысли нахлынули с такой силой, что из них не было никакой возможности вырваться.

– Агрис, ты сказал, что в академию можно поступить инкогнито. То есть им все равно, кто ты?

– Если у тебя есть огромная куча денег, то понятно, что не обычный простолюдин. Это главное.

– А когда отучишься, все равно должен сказать, кто ты?

– Нет. Ты пришел, сполна заплатил за обучение и назвался Васей Пупкиным. Ты и будешь студентом Васей Пупкиным и выпускником академии Васей Пупкиным. Уважаемым человеком, кстати говоря!

– А орден может сказать, что это наш человек, возвращайте его?

– Если бы такое было возможно – к чему все эти танцы с нейтралитетом? Студент академии, ее выпускник – гражданин не какой-то страны или ордена, а города Галена. Он находится под властью Совета магов и под его покровительством. До тех пор, пока не уедет из Галена на родину и не примет обет адепта своего ордена. Предупреждая твой следующий вопрос, скажу – базовое обучение длится шесть лет и стоит, как небольшой замок в захолустье. У тебя есть замок, который не жалко продать?

– А дорого стоит такой замок?

– Макс, если я скажу, что дорого, тебя это успокоит?

– Нет, не успокоит. Но это самый лучший способ легализоваться в этом долбаном мире. Не прозябать где-то землекопами и загнуться через десяток лет от пневмонии и недоедания. Черт возьми, мне двадцать пять лет, у меня вся жизнь впереди! Я хочу в комфорте дожить до старости, не прячась от собственной тени!

– Я тоже, Макс. Наша великая цель – академия в Галене. Однозначно и бесповоротно, – уверенно ответил ему Виталик.

– Хм, если я закончу академию – стану ее выпускником, и только им. Часть моей биографии в Закатном ордене сотрется навсегда в соответствии со всеми законами мира Иглы. Я даже могу представляться своим настоящим именем и говорить о своем прошлом!

Агрис тоже призадумался и за компанию с товарищами начал грезить мечтами о светлом будущем в Галене, да будут благословенны все его дни.

– Товарищи присяжные заседатели, думаю, что выражу общее мнение – необходимо доставать деньги. Много денег. После этого ехать в Гален и поступать в академию магии. От этого наша жизнь станет сытной, уютной и приятной. Мы будем ходить друг к другу в гости пить чай и обмениваться картинами с прямоугольниками. Эти прямоугольники мы будем рисовать сами, а потом до хрипоты спорить, чей лучше получился.

– Хорошо сказал! – выразил общее мнение Макс.

Трава не думала заканчиваться. Преодолевать ее с каждым шагом становилось все труднее и труднее, под ногами появилась вода, они зашли в низину. От этого стало еще более сыро. Но в душах трех оборванцев поселилась надежда.

Организм homo sapiens – кладезь непознанного. Бывает так, что человек от одних только своих печальных мыслей сгорает за несколько часов. А бывает, он борется за свое существование так, что остается только удивляться. Например, идет корабль по морю, а потом бац – и утонул, мало ли что на свете случается? Единственный выживший член экипажа днями плывет до заветной суши. Без еды, пресной воды, в компании с акулами и ядовитыми медузами. И ведь добирается-таки до своей цели!

Больше двадцати дней наши путешественники шли, шли и шли… Сандалии Агриса приказали долго жить, от них осталась только подошва, которую использовали в новой его обуви, худо-бедно слепленной из каких-то деревяшек, тряпок и скотча. Его великолепный в прошлой жизни наряд окончательно превратился в нечто похожее на безрукавку, спускавшуюся чуть ниже колен. И еще на нем было шерстяное трико Виталика. От пузика не осталось и следа, а глаза горели решимостью, несмотря ни на что, пройти этот путь до конца.

Неформальный прикид Макса тоже подвергся разрушительному воздействию дикого леса. Джинсы сели и в нескольких местах порвались, от рюкзачка оторвалась лямка и потерялась завязка. Все это заменил вездесущий скотч, которого оставалось совсем немного. Великолепные его ботинки окончательно потеряли свой лоск, а также форму и большую часть красивого черного покрытия. Сейчас они больше всего напоминали обычные армейские говнодавы далеко не первой свежести и потасканности. От постоянной носки они окончательно разносились, став второй кожей Макса на ногах. Теперь даже днем поверх футболки Макс носил балахон. Так было теплее.

Голени Виталика уже давно перестали реагировать на внешние раздражители, будь то царапины или синяки. У прошедших огонь и воду кроссовок разорвался задник и часть шнуровки. Шорты и футболка превратились в тряпки, хоть и рваные, но еще вполне ноские. Рюкзак оказался сделан на совесть, ему все сложности путешествия были по фигу.

День ото дня становилось все холоднее. Перед каждой ночевкой они сооружали небольшой шалаш: топором срубали длинную боковую ветку подходящего дерева, срубленную часть укладывали на излучину дерева и с боков закладывали ее другими ветками. Для изоляции от холода землю внутри примитивного сооружения обильно устилали листьями и сухой травой, если таковая находилась – осенние дожди беспокоили путешественников все чаще и чаще. Еще внутрь шалаша обильно сваливали лапник и вообще все, что удавалось собрать в округе подходящего. Когда рядом горел огонь, можно было ночевать, не боясь замерзнуть или проснуться оттого, что на тебя льется дождь. Все мероприятия по развертыванию-свертыванию лагеря достигли такого автоматизма, что совершенно не требовали участия разума или какого-то творческого начала. Лягушки и небольшие птицы, даже без соли – с одной только золой, стали настолько привычным рационом, что можно было начинать удивляться – как люди что-то другое едят?

Очень полезными оказались игральные карты, которые помогали им коротать время на привалах и легче переносить постоянные неудобства. Агрис довольно быстро научился биться в «Дурака» и «Козла» и, по всему видать, очень увлекся этими незамысловатыми играми.

Скоро предгорья на их пути сменились невысокими холмами; тонкий, регулярно пропадающий под землей ручеек превратился в солидную реку шириной метров десять. А человеческих поселений все не было и не было. В какой-то момент подумали было построить плот и передвигаться по воде, но местности никто не знал – вдруг водопад попадется? Рисковать здоровьем и экипировкой никому не хотелось, и путь продолжали пешком.

Все изменилось в один момент. Вот они идут через не слишком густой ельник, как вдруг уже обнаруживают себя на грунтовой дороге. Этой перемены никто не заметил, словно так и должно было быть. Только когда впереди замаячил контур медленно едущей повозки, пришло осознание происходящего. Люди! Это были живые люди! В тот момент всем троим захотелось догнать повозку, обнять возничего и вообще плясать-танцевать. Но осторожность возобладала, и путешественники в мгновение оказались почти в ста метрах от дороги в густых кустах, незаметные для случайных наблюдателей.