Рядом с ним, без пяти минут профессор Самойлов Владимир Фёдорович, чуточку полноват, но добродушная улыбка и чувство юмора выдают, что если не в атаку, то на дружеский пикник с ним вы с удовольствием отправитесь и постараетесь сесть к нему поближе. Был там также Хромой Борис Петрович, самый молодой и талантливый из доцентов, можно сказать, без десяти минут доктор наук. Об этом я узнал несколько позже, но в тот момент он произвёл на меня самое лучшее впечатление. Был, кажется, ещё кто-то. Точно не помню.

Написал на листочке несколько формул. Это обязательно. Если ты выходишь отвечать, то что-нибудь, обязательно должен написать. В противном случае ты либо самоуверен, либо ничего не знаешь. И то, и другое преподавателю никак не нравится. В этом я убеждён. Известны и другие приёмы, которые должен знать экзаменующийся. Есть целые трактаты, написанные в полуюмористическом тоне, но я их никогда не читал и не знаю. Знаю только два основных принципа: на экзамене нужно хорошо знать предмет и уметь произвести хорошее впечатление.

Последнее, это не то, что вы, девушки, имеете в виду. Это я отвергаю. Нужно иметь нестандартные знания, не то, что написано во всех книгах, а иметь какой-то свой, собственный подход. Это довольно сложно, к тому же и преподаватели должны быть на высоте. Иначе этот подход превратится в свою противоположность. С этим мне несколько повезло, так как, работая в Институте автоматики, мне приходилось решать какие-то смежные вопросы, пользуясь другими методами и математическим аппаратом…

Наконец вызывают к столу. Катаев листает мои бумаги, время от времени произносит самое существенное:

– Окончил НЭИС в 59-м году… работал в радиотехникуме преподавателем… читал пять предметов (удивлённый взгляд из-под очков)… работал ещё в нескольких местах… последнее место работы – Институт автоматики… имеет статьи и изобретения… кандидатские экзамены сдал… автореферат мне понравился (это уже от себя). Вопросы по анкете будут? Вопросов нет. В таком случае отвечайте по билету.

Как я отвечал и какие были вопросы, наверное, стоит опустить. Но интерес к моей скромной персоне я чувствовал всё время, причём от каждого члена комиссии. Я несколько раз вступал в дискуссию, чтобы доказать, что я всё-таки прав. При этом часто ссылался на самые авторитетные источники – книги сидевших передо мной людей. В конце даже осмелился сказать, что доказательство ваше, Владимир Фёдорович, по вопросу отклонения луча, мне удалось существенно упростить. И показал, как это получается. Закончил словами: наверное, так лучше, ибо экономит время студентам и преподавателю. Последние слова особенно понравились комиссии. Наконец «экзекуция» закончилась. Небольшое совещание. Встаёт Катаев и объявляет:

– Поздравляем, вы заслужили отличную оценку.

Выхожу, весь мокрый, в мелу, но счастливый и встречаю зав. аспирантурой.

– Ну, что, Гуглин, вы звонили профессору Чернобелому?

– Он уезжает в Швейцарию.

– Так позвоните другому. Идёмте, я вам дам пару телефонов в почтовые ящики. Там и защититься легче. И публиковать ничего не надо. Пару отчётов и всё. Вы чего стоите на месте?

– Не хочу я в почтовые ящики. У меня на них аллергия.

– И зря, сюда вас всё равно не примут. Только год потеряете, упрямец.

Кто придумал этот афоризм, не знаю. Не исключаю, что даже сам. Ведь ещё в школе у меня была такая слабость – приписывать слишком «заумные» фразы разным классикам. И как-то всё сходило.

Учёба в аспирантуре не имеет ничего общего с обучением в институте. Может, и не следовало бы об этом писать, но я на своём опыте убедился, что могли пройти годы, и я бы так и остался в неведении относительно этой стороны жизни. Попробуйте спросить у своих знакомых, многие ли знают, что такое учёба в аспирантуре. Уверен, что не многие. И мне встречались довольно способные к науке люди, которые не знают, с чего начать, не говоря даже о том, куда и как нужно поступать. Знаете, кого я больше всего не люблю? Людей, которые что-то знают, но ни за что не расскажут об этом окружающим. Обычно они оправдываются тем, что затратили много времени на изучение, а ты хочешь получить это без труда. Этот вопрос не такой простой, как кажется. И я думаю описать это более подробно. В дальнейшем.

Извещение о принятии я получил через месяц, тогда, когда его уже и не ждал. Это оказалось приятной неожиданностью, и я к сроку приехал в Москву. Приняли тех, кого не принять было нельзя, двух целевиков и араба из Багдада. Почему из всех оставшихся приняли именно меня, я ещё долго не мог понять. Здесь была какая-то тайна, вникнуть в которую мне ещё предстояло. По прошествии нескольких месяцев учёбы, мне объяснили «химию» этого мероприятия. Оказалось, что после экзаменов заведующий кафедрой, профессор С.И. Катаев сказал примерно следующее:

– Ну, вот и докатились. Нужно принять двух человек, а остальным отказать. Ещё одна такая пиррова победа, и нашу кафедру все будут величать импотентной, так как не кому будет защищать диссертацию.

– Почему двух, ещё один араб. О нём никто ничего не знает, кроме того, что он из Ирака, – добавил другой член комиссии.

– Как видим, час от часу не легче, – заметил ещё кто-то.

Вот тогда-то и родилась идея. Заполнить протокол и рекомендовать к утверждению только двух целевиков, а когда из министерства начнут настаивать на принятии третьего, добавить в протокол и четвёртого. Наверное, так будет легче отстоять мнение кафедры. Таким вот образом, «под шумок», протолкнули и меня. Было и другое объяснение, об этом я услышал из выступления известного законника Генри Резника. По его гипотезе, этот год отличался от других некоторой оттепелью. Вот и приняли его в аспирантуру… А заодно и меня, ведь оттепель, она одна на всех нам подобных… Кампания!..

Моим руководителем назначили доцента Хромого Бориса Петровича. Он, как самый способный студент, сразу после института поступил в аспирантуру, поэтому и был моложе меня. До меня у него не было ещё аспирантов, я был у него первым, и он совсем не строил из себя корифея.

В нашу первую встречу он предложил мне на выбор три темы. Первая относилась к автоматизации телекамеры, а вторая была поисковая и звучала вообще загадочно. Нужно было научиться рисовать на телевизионном экране различные фигурки. Как это делать, ещё никто не знал, и читать было не у кого. Именно эта тема сразу понравилась мне новизной и не избитостью. Третья тема меня вообще не интересовала.

Следует сказать, что выбор темы для аспиранта имеет очень большое значение. Ведь она может быть чисто теоретической, исследовательской, изобретательской и так далее. И если аспирант возьмётся за тему, в которой он не сможет самореализоваться, то пройдёт три года, тебя отчислят, и, кто знает, сможешь ли ты закончить работу и довести её до защиты диссертации. Конечно, в разных НИИ и ящиках существовали многолетние темы. Тем, кто там работал, в этом смысле было проще. Сложность там была другого характера. Заключалась она в следующем: