– Просто хочу понять, что случилось на поле, – солгал я.

– Конечно, конечно, – ответил Хиггинс. Он позволяет мне это из-за того, что я и Камило были сегодня единственными функционирующими игроками.

Фоллоуилы спускаются по ступеням, я схватил спортивную сумку и встретил их на краю поля. Единственная причина, по которой я общаюсь с ними на публике, – это моя уверенность в том, что ни один из богатеньких придурков даже и не подумает, что Фоллоуилы настолько глупы, чтобы приютить крысу под своей крышей. Большинство людей видят меня и думают о том, как я буду развращать их дочерей.

В принципе, они правы.

– Жесткая игра, – Барон Спенсер пробежал глазами по моему лицу. Он высокий, симпатичный в стиле Дракулы – бледный, как свежеокрашенная стена. Я в курсе, что раньше он играл в команде школы Всех Святых и делал это довольно отстойно. Так что я даже не удосужился ему улыбнуться.

– Не то слово, – пробормотал я, чем привлек его внимание.

– На самом деле отстойная, но ты был чертовски хорош! – отметил другой мужчина со светлыми волосами и зелеными глазами – отец Найта, Дэн, предположил я. Он тоже играл в футбол. Да они все тут играли. Дерзкие ублюдки с переделанными женами в безупречной одежде и объемными банковскими счетами.

– Прошу прощения, вы смотрели какую-то другую игру? Они надрали нам задницы так, что мы не сможем сесть весь ближайший семестр, – я протер лоб и перевел взгляд в сторону раздевалок.

Барон поднял брови в удивлении, а Дэн подавил смех.

– Неважно, как играла твоя команда. Ты был хорош, а это дорогого стоит. – Джейми взъерошил мне волосы и обнял. Не знаю, с чего это он, может, я выгляжу так же плохо, как и чувствую.

К нам приблизился Найт, только что приняв душ, в одном из своих дизайнерских нарядов. На нем какая-то куртка цвета хаки с большим количеством оттенков. Он определенно жертва моды. Где-то в Нью-Йорке дизайнер занюхивает шестнадцатую дорожку кокса, за который заплатил его папаша. Рядом с Найтом девушка с темно-коричневыми кудрями и большими серыми глазами. Не могу сказать, что она типичная принцесса из школы Всех Святых. На ней джинсы на два размера больше и мешковатое худи. Она похожа на затвердевшее печенье, а он на разбитый торт.

– Это Луна, – указал на нее Найт, сжимая крепче руку, как бы помечая территорию. Дарья вздыхает рядом со мной, я игнорирую ее и протягиваю руку Найту. Луна одаряет меня кривой ухмылкой. Ее рукопожатие крепкое, но кожа мягкая и теплая. Понимаю, почему она нравится Найту. И понимаю, почему не нравится Дарье.

– Пенн, – говорю я.

Она не отвечает, просто кивает. Возникает неловкое молчание, пока Найт не откашливается и не произносит:

– Луна не очень разговорчивая.

– Тем лучше. Большинство людей все равно несут всякую чушь.

Луна салютует мне, а Барон ухмыляется Джейми.

– Защитник, – придурок Барон указывает на меня пальцем, и Джейми кивает.

– Он напоминает мне твою жалкую задницу, когда мы были детьми и помогали с работой в саду.

Все посмотрели на меня, надеясь, что я посмеюсь шутке или отблагодарю их, но я еще больше разозлился от того, что засранцы так открыто обсуждают мою жизнь. Я сплевываю на траву и проверяю время на телефоне.

– Значит, ты точно решил по поводу вечеринки у Блис? – Найт стукнул меня в плечо.

После того как меня поставили раком на поле? Ну уж нет, не собираюсь появляться на вечеринке школы Всех Святых.

– Точно нет.

– Все в порядке. Хорошая игра, – Найт пожал мне руку и приобнял по-братски.

Мы быстро заскочили домой, чтобы Дарья успела принять душ перед поездкой к пирсу. Всю дорогу я анализировал игру, Бейли тараторила без остановки. Она милый ребенок, но может вывернуть все уши наизнанку своей болтовней. Именно ее идеей было отпраздновать мой день рождения – хоть мы и опоздали на неделю – на набережной Тодос-Сантос с мороженым. Я не фанат мороженого и еще меньший фанат своего дня рождения с тех пор, как исчезла Виа. Не то что я их любил раньше, но у нас была традиция дарить друг другу дерьмовые открытки и воровать конфеты.

– Хочешь обсудить игру? – вклинилась Мел в поток слов Бейли, которая рассказывала о том, как Новый Амстердам стал Нью-Йорком. Дарья заерзала на своем месте рядом с Бейли, которая залезла между нами в «Теслу» Джейми. Богачи обожают «Теслу». Эта тачка безликая и футуристическая. Она заставляет их забывать о том, что они ходят в туалет и ковыряются в носу, как и все.

– Мы с тобой.

– Спасибо за ободряющие слова. Где вы их берете? В пособии для чайников?

– Прости, Пенн. Я все болтаю и болтаю. Ты хочешь послушать еще что-то по истории? – Бейли прикусила губу зубами с брекетами.

Господи, только не это.

– Конечно, люблю историю. – Я подтолкнул ее плечом, и она пускается в новый рассказ о том, как британцы утвердили Новый Амстердам. Они были жестокими, объясняет Бейли, а Дарья отвечает, что жестокость недооценена. Иногда ты должен сделать то, что должен, чтобы добиться своих целей. Тогда Джейми ответил, что дипломатия – лучшее оружие, а причинение вреда от чрезмерной доброты не имеет никаких последствий.

– Не имеет значения, каким образом вы завоевываете место, пока вы это делаете, – шепчу я, достаю яблоко из сумки и бросаю Дарье в руки. Она поняла, что я имею в виду, и вздохнула.

Когда мы добираемся до кафе с мороженым, Мел заявляет, что о вашем характере многое говорит мороженое, которое вы выбираете.

– Я прочитала это в «Космо».

Дарья закатывает глаза. Думаю, это движение уже рефлекторно – как дыхание.

– Совсем постарела, Мелоди?

– Чтение журналов стало старомодным? – Глаза Мел расширились, она обернулась и начала переводить взгляд с одной дочери на другую, притворяясь оскорбленной. Она очень старается, но Дарья даже не замечает этого. Это как первое свидание, когда ты изо всех сил пытаешься произвести впечатление, – это Дарья и Мел. Они постоянно неловко танцуют вокруг друг друга.

– Наверное, как читать иероглифы на стенах в Египте, – ответила Дарья.

Мел попросила у девушки за прилавком один шарик ванильного мороженого с низким содержанием жира.

Джейми сунул руки в карманы брюк и присвистнул:

– «Космо» точно ошибается. В тебе нет ничего ванильного, детка.

Дарья издала звук, имитирующий рвоту, и на этот раз я на ее стороне. Люди позади нас засмеялись, и я понимаю, что она хочет провалиться сквозь землю. Моя мама и Рэтт часто смущали меня разными оригинальными методами, но есть одно, в чем нельзя их обвинить, – они никогда не делали это на людях.

Джейми попросил девчонку за прилавком выбрать для него два шарика на свой вкус.

«Доверчивый авантюрист», – размышляет Бейли о его выборе.